Александр Самохвалов.
Боевой разворот. И-16 для «попаданца»
Пробуждение
А потом мне приснился странный сон…
Будто бы просыпаюсь я в палатке. Типа армейского четырёхугольного такого полевого шатра. Укрыт плотным шерстяным одеялом, но к телу простыня, одеяло не колется. Тихо, только сопят носами соседи по палатке, которых, кажется, знаю, но это неважно. Темно, лишь сквозь щель не зашнурованного, по причине сухой погоды, входа едва-едва пробивается слабый намёк на близкий рассвет. Член колом, очень хочется писать. Но вставать просто ужас как неохота. Вдыхаемый воздух более чем прохладен, в палатке явный 'не май месяц'. Впрочем, июнь – толкается в голове какая-то словно 'чужая' мысль. И снова какие-то определённо 'не мои' мысли – потоком:
— Воскресенье, может быть, готовность отменят, пойду домой, к Варе (теплом торкнуло в душу – жена, что ли, сроду не было у меня никакой жены – тут же ощущение вкуса борща на языке, с чесноком и сметаной). Хотя хрен, чёртово дежурство… Угораздило же… Впрочем, надо вставать – всё равно так вот больше не засну. Интересно, который час? Светает… Значит, дело к пяти…
Резко выдохнув, откинул одеяло, спустил ноги с деревянных, похоже, нар (интересная конструкция – 'моя' мысль), одел сапоги, не заморачиваясь портянками и, как был в летнем тонком белье (хэбэшная белая рубаха, такие же подштанники аж до щиколоток, что за чёрт – сроду такого не носил), так и кинулся к местным походно-полевым удобствам. Типа 'сортир деревянный, мультиочковый'. Рассвет едва занимался, под грибком дремал дневальный в старинного образца шинели, растопорщенной на уши пилотке и с трёхлинейкой при штыке (снова мелькнула 'чужая' мысль – по готовности приказали получить). Я затрусил к строению, думы спросонья текли поначалу неспешно, будто перекликаясь – 'чужие' со 'своими':
'Так, сегодня 22-е…'
'22-е… а месяц какой?'
'22-е июня…'
'Год!!!'
'Какой-какой… 41-й…'
'22-е июня 1941 года!?!'
'Ну да… Готовность вот вчера объявили, на казарму посадили… Всех'.
Из удобств выскочил, как ошпаренный, и помчался в палатку, провожаемый удивлённым взглядом встрепенувшегося дневального. На востоке уже капитально посветлело, запад совсем ещё тёмный. Глянул на часы ('кировка' – подсказал 'чужой') – без пяти пять.[1] Быстрее! Автоматически, привычными движениями почти мгновенно оказался в форме и комбезе сверху, при сапогах с портянками, ремне с тяжеленной кобурой на дурацких каких-то ремешках, пилоткой с голубым кантом за этим самым ремнём, кожаным шлемом с авиационными очками в правой руке и лётными перчатками, наощупь, из тонкой замши, что ли, с крагами, в левой. Споткнувшись о невысокий порожек – надо быть последним идиотом, чтоб к сапогам такие высокие каблуки приколачивать – и пребольно стукнумшись носком правой о скребок для чистки этих самых сапог, что у входа в палатку (ни фига себе, проработочка бэкграунда – мелькнула 'своя' мысль, потом дошло – это же сон!), рванул к взлётке, где – я точно знал – должен стоять истребитель. Мой истребитель. Дежурного звена. Полностью заправленный, с боеприпасами и дрыхнущим под крылом технарём впридачу.
Не успел запыхаться, как вот уже он. Стоит, красуется. Мордатый такой весь из себя биплан. Точнее, полутораплан. Нижние плоскости заметно меньше верхних. И-15бис.[2] Защитного с упором в прозелень цвета, с голубовато-серым брюхом, утонувшим в успевшей уже вымахать по краям лётного поля траве-мураве. Какой чудесный сон! Всего своего меня затопил бешеный восторг, чужой же заткнулся, со своими мелкими страхами и малодушными опасениями. Классный сон, по реальности ни один симулятор, даже самый современный и близко не стоял – успел подумать – и любимая птичка ждёт не дождётся в поле! В смысле, неподалёку от ВПП. Ну, почти любимая. И-153[3] нравится мне всё-таки больше. В смысле, ещё больше. Почти идеальная машина была. Для настоящего манёвренного воздушного боя. Правда, прошли уже те времена… но в умелых руках мы ещё очень даже о-го-го!
Так, обтекатели с шасси сняты, и правильно, иначе при таком травостое запросто скапотировать можно. Оп, а это, кажется, не вовсе И-15бис. Просто И-15, что ли? Центроплан с 'чайкой', а шасси явно неубирающееся. Но капотирование движка вроде как у 'биса'. Впрочем, потом разберусь. Если понадобится. Какой, однако, замечательный сон!
С воплем 'Подъём!' пинаю технаря, свернувшегося калачиком под покрывшейся у рта утренним инеем шинелью, откидываю бортовой щиток и сталинским соколом взлетаю в кабину. Парашют укладываем на сиденье аккуратненько, потому что поспешишь – людей насмешишь, а мне на ём сидеть… Пристёгиваемся… Так, что тут у нас… Приборчики более чем скромненькие, даже для тех времён. Хотя – высотомер и компас с авиагоризонтом, он тогда как-то иначе назывался,[4] впрочем, не суть… Детализация потрясная, вплоть до потёртостей и сколов, впрочем, сон, он и есть сон… Ого, а у нас тут не четвёрка ПВ,[5] а вовсе даже наоборот, пара БС![6] Слышал-слышал, была такая версия… очень малой серией… точнее, единичные экземпляры… в сочетании с М-25В, если память не изменяет. Живём!
Совершенно спокойно – а чего волноваться-то – произвожу давно привычные действия, не забывая контролировать обстановку. Так, механик молодой, почти незнакомый ('чужие' мысли в фоновом режиме – Петрович, похоже, опять в деревню по бабам умотал, салажонка за себя оставил, под трибунал пойдёт, дурачина), тем лучше, ещё и спросонья – выпустит без лишних вопросов. Хотя… оп, у нас тут пневматическая система самозапуска. Приходилось слышать и о таком… Точно, в реале это назвалось И- 152.[7] Опытный, наверное… Рычаг высотного корректора стоит на 'нормально', можно руку на газ…
Слева выше очень медленно (по меркам XXI века, разумеется) проползают, тысячах на двух с половиной, три девятки 88-х. Это не к нам, похоже, к соседям. Справа, вдалеке, куда-то спешат по своим делам 'карандашики' 'дорнье', модель не разглядеть. Уж очень похожи они, все эти 'дорнье', друг на дружку. Идут без истребительного прикрытия. Всё точно как в книгах про ту войну. Кстати, зрение просто потрясное. У меня никогда такого не было. Вот это сон!
Командую 'От винта!', не проснувшийся ещё толком технарь шарахается в сторону. Опа – движок пошёл! Истребитель медленно двинулся вперёд. Похоже, тормоза шасси сняты – так тоже делали, наслышан. Не разогревая – времени нет! — выруливаю на старт. Взвожу пулемёты, благо, всего пара и оба сверху. Не без труда, правда. Крупнокалиберные, однако. Глянув на бессильно повисшего полосатым пенисом 'колдуна',[8] убеждаюсь в отсутствии ветра. Добавляю газ, движок ревёт, ускорение вжимает в кресло. Трясёт, кстати, не так чтобы очень. Видимо, мой 'чато' ещё и с усовершенствованными – двойными – демпферами на мотораме. Скорость набирает хорошо… ручку на себя – и отрыв, буквально через полторы сотни метров… С рёвом вгрызаюсь в тёмно-голубое небо. Внушает! Какой, всё-таки, потрясный сон!
Так, а вот это точно к нам. На фоне едва успевшего посветлеть на западе неба чётко вырисовываются знакомые силуэты. Сильно растянутые по горизонтали буквы 'W' с двумя блямбами снизу. 'Лаптёжники'. То есть, Ju.87. Полная эскадрилья. Двенадцать, значицца, 'штук'.[9] На где-то паре тысяч по высоте, до нас километров десять ещё. Успеваю!
Набирая высоту, оглядываюсь по сторонам и вверх. 'Юнкерсы', как им и положено, заканчивают замыкать свой круг и вот-вот начнут сваливаться в пике. Решили, очевидно, заходить ниже обычного. Поскольку зенитчики должны спать ещё. Они и спят… На пятистах примерно метрах ухожу в вираж. До чего ж мы хороши в вираже![10] Точно какой-то из 'не бисовых' И-15-х, 'бис',
