выделялись. И осваивались. Кое-что даже летало. Время от времени. Для комиссий, проверок там. Словом, всё как у нас. До 2018. Года, то есть. Гигантские некогда грозные машины, потенциальные убийцы городов и стран, беспомощно нахохлились на поросшей травою по стыкам бетонке. К тому же сроки годности истекли практически у всех боеголовок. Причём ещё до того, как. А в 'минитменах' пропеллант деградировал. Фатально, и довольно давно уже. Твёрдотопливные они. Были. Достоинств масса, а основной недостаток один. Топливо не поменять, и взамен утратившего актуальность по древности лет носителя надо каждый раз загружать в шахту новый. Не как наша 'Сатана'. При заправке гемора, говорят, столько, что врагу не пожелаещь. Но хоть лет через тридцать – при наличии ТО, разумеется – заправили, запустили – и полетела себе. По указанному адресу. Сволочь.
Новые же у них находились в стадии разработки. Перманентно, с 80-х. Было несколько проектов, сожравших туеву хучу зелёных американских тугриков. Триллионы, в смысле. Результат был примерно тот же, что и с космическими ракето-носителями. Примерно, потому что около 50 новых МБР Peacekeeper – 'миротворец', то есть, или 'сохранитель мира', кому как нравится – на боевое дежурство таки встали. Но были сняты с вооружения менее чем через двадцатилетие. Все. А с аналогом нашего 'тополя' у них и вовсе ничего не вышло. Кроме освоения опять же неслабых денежных средств, разумеется. Считалось, что всё это вроде как не считается. Новое время, новые приоритеты. Гиперзвуковые крылатыет ракеты. Тоже успешно. В смысле освоения средств. А вот летали они не очень. Вообще, у нас почему-то принято было считать, будто за океаном не воруют. Ну, а если, в порядке исключения, и тырят таки, то помаленьку и застенчиво эдак. Отнюдь! Нашим такое и в 'лихие девяностые' не снилось. Даже ежели плепорцию соблюсти.
В общем, побродили с раскрытыми хлебалами по базе той агромадной, полюбовались на зачуханных амерских цырей – там у них без малого рабовладение образовалось – да и отправились восвояси. Считая в уме причитающиеся за прогулку гонорары. Ну, сначала экспертов вывезли, разумеется. Потом нас. Меня в вертушку с сасовцами распределили. 'Грифон'. По дружбе – закорешились с одним саджентом, Айртон по имени, О'Лири по фамилии. Ольстерский ирландец, но из протестантов. Они как раз самые лютые британские патриоты всегда и были. Как так конкретно у него получилось – чёрт его знает. Всегда считал О'Лири католической фамилией. Взять того же Арта О'Лири. [230]
Так вот, этот самый Айртон всё искал у меня ирландские корни. Я немного так… ну, с рыжинкой. Был. К тому же, прикольности ради, ирландский акцент в своё время поставил. Ну, через дедовых друзей. Друзья же тоже оказались те ещё прикольщики. Так и не выяснил, почему, но Айртона от того акцента аж колбасило. До истеричеких взвизгов и слёз в глаза. Наглые рыжие. Как у Чубайса. Ну, того, которого… Лучше не вспоминать. За едой особенно. А среди наших из группы у меня корефанов так и не образовалось. Они какие-то все стрёмные, по новым временам, я же – студент, всё по хрену, если по большому счёту, а приструнить никак, ибо салаги они все были рядом со мною. Нет, проблем никаких – просто не срослось. Бывает. Так и получилось, что по разным вертушкам. Судьба…
В общем, сидим на скамейках, винт чоппера монотонно кромсает воздух, настроение самое радостное что ни на есть, с О'Лири сошлись, наконец, на том, что ирландские корни у меня всё ж таки имеются. Ну, не корни – корень. В штанах, то есть. Вдруг второй пайлот что-то крикнул нам, высунувшись из пилотской кабины в грузовой отсек, потом какие-то манёвры начались – только держись обо что ни попадля руками, ногами и всем, что хоть во что-то упёрлось, затем дробный такой грохот, взвизги металла о металл, ух – как в яму, удар, 'грифон' медленно заваливается на бок, слава богу, уже на земле. Выскакиваем – все живые, но…
Прямо у нас на глазах пара похожих на игрушечные винтовых самолётиков обстоятельно добивают из пушек и пулемётов оставшиеся два 'грифона'. А 'чинуки', в виде обломков, горят уже ярким пламенем. Вскоре к ним присоединились и 'грифоны'. Самолётики, в коих признали 'супер-тукано',[231] прожужжав в изящно исполненном вираже, развернулись и, спустившись пониже, направились к нам. Которые уже на природе. Загорают. А природа… Что-то типа холмистой прерии. Со скудной растительностью. Не спрячешься… И погода. Ну просто чудо что за погода, ну прям как сейчас. Солнышко…
Кстати, о солнышке. Оно уже примерно на одном уровне с нами, поднялось, то есть, и что-то там, кажется, окого него мелькнуло… нехорошее. Нет, четвёрку 'худых', внаглую прущую с запада, заметил давно, и Гоша уже просигналил, дважды качнув крыльями и развернувшись навстречу. Добавив оборотов, догоняю – пожаловаться. Заметил. Повернул голову в шлеме. Показываю большим пальцем назад. В сторону солнца. Покачивает в ответ ладонью тыльной стороной ко мне – будь спок, мол. Отстаю. Прикидываю расклад. Фрицы, похоже, решили отвлечь четвёркой и примерно в одно время атаковать от солнца. Подгадали. Чтоб до смены минут десять оставалось ещё, не как в предыдущий раз, когда на обе наши четвёрки фатально напоролись. Надо думать, поскольку мы прём, как по асфальту, навстречу тем, что с запада, типа как ничего не подозревая, те, что от солнца, надо думать, ускорятся и атакуют первыми. Разбойничков… А те, кто их знает, какие они в этом манёвре, и вообще, разобрались ли в ситуёвине. Радива-то нет. Ваще никакого.
Ага, и Жидов думает так же. Качает крыльями сначала один раз, потом четырежды. Повторяет. Всё верно. Разбойнички уходят вперёд, мы назад. Для мессеров малозаметно и уж точно непонятно. Поскольку одни идут от солнца, другие с запада, но все на одной, фактически, линии, и нас видят четырьмя точками. Пока.
Так и есть. Передние сбавили ход, задние нагоняют. Не дёргаюсь. Я – ведомый. Газ до упора, винт где-то на полшишечки. Жидов томит… Ну же! Ну! Оп! И следом!
Лепота! Вышел навстречу в полуперевороте. Чтоб не отстать. Ведомый 'мессер' первой пары буквально на долю секунды в прицеле выложился, но – как на блюдечке. Успел даже заметить ещё, как ведущий его словно вспух весь, обработанный Жидовым. Теперь змейка – до темноты в глазах… Потому что не пара их была… а… Оп! Восьмёрка! Миновав на вираже вторую пару, пытаюсь достать ведомого третьей… Нет, стрелять не стоит – слишком быстро даже для меня, а патроны – считанные… По 165 на ствол… 12,7… четвёртую пару тоже пропускаю мимо себя на плотненьком таком вираже, Жидов молодец, ни разу не подставились, а этих напугали, теперь им не до разбойничков… Теперь разворот. Красиво получилось. Аж самому понравилось. Тот же привычный уже приём, но в филигранном исполнении парой. Против восьмёрки. Супер.
Остатняя шестёрка, сбившись с атакующего порыва, ушла в вертикаль. Жить всем хочется. Аналогично – та четвёрка, что в лоб. С запада. Не захотели. С разбойничками бодаться. Те пристраиваются к нам. 'Мессеры' покрутившись на высоте, расходятся парами и пытаются атаковать с разных направлений. Почти одновременно. Располагаемся в круг. По ходу наблюдаю, как мой крестник порхает далеко внизу целиком, но явно неуправляемый. Жидовский же сыпется дымящими обломками. Фрицы уходят вверх и где-то с полминуты просто болтаются тысячах на пяти. Договариваются, наверное. По рации. А что тут договариваться? Трясти надо! Вон, на западе точки в крохотные чёрточки превратились уже. Бомбёры. Густо идут. С прикрытием. Те выше. Много и их.
У них на этот случай манёвр уже образовался. Так что глубокой тевтонской задумчивости не происходит. Восьмёрка, кружа, спускается вниз и выстраивается вокруг нас. Они прикрывают друг другу хвосты, мы – тоже. Патовая ситуёвина, на первый взгляд, но пара 'мессеров' остаётся вверху, собираясь бить оттуда. Такое мы уже видели. Время выиграно, минуты полторы, пожалуй. Хорошо, но мало. Сейчас начнут ощипывать. Нас. Приготовился. Строй ломать. Пониже спины что-то нехорошо так… словно завибрировало. Вот ведущий 'мессер' верхней пары клюнул носом и пошёл вниз, ведомый за ним…
А вот зря они оба это сделали. Потому что один сразу задымил, второй тоже как-то неловко… сманеврировал, и дёру. МиГи. От солнца. Четвёркой. Высота там для них довольно комфортная уже. Потом и тех, что нас каруселили, будто смело. Четвёркой Яков. Тоже от солнца. Один 'худой' заметался неловко и сразу попал под раздачу. Разбойничкам. Ловко они его. Один прошёлся, потом другой – 'мессер' запрокинулся и вниз. Живые так не летают. У ребят машинки со ШКАСами. Слабоваты. Да и вообще, 'чайка' – другого времени самолёт. Раньшего. Вот МиГи – любо-дорого посмотреть. Кажется, только что здесь были – а вон уже с прикрытием бодаются. Те тоже тысячах на пяти идут. То есть, шли. Пикируют теперь к нам, десяткой, то есть, девяткой уже, а МиГи, собрав первый скудный урожай, поспешают уже аккурат за ними.
