Отпусти - это всего лишь слово

ощущал, что меня это всё заебало. Не люблю когда за меня принимают решения, пусть правильные, пусть логичные, предпочитаю, когда оставляют выбор, дав понять, что моё мнение учитывается в первую очередь.

   Я легко подстраиваюсь под людей и не отношу себя к тому типу упрямцев, которым во что бы то ни стало, надо доказать свою правоту, но когда на меня начинают давить, и пытаются навязывать, рассудок моментально отключается и я бунтую всеми силами души. Я тогда не знал, ни о Вольхе, ни о Сане. Не знал, что Вольх в ту ночь, сказал Сане по телефону. Не знал, что он угрожал Сану и его семье, не знал, что Саня послал его нахуй на манер 'Приди и Возьми' и Вольх пообещал что 'Придёт и Возьмёт'. И Саня испугался. Он всегда был очень дальновидным Саня. Именно поэтому он предпочитал дипломатию войнам, именно поэтому поехал договариваться, сочтя, что вести бои за свою ахиллесову лучше по своим правилам и на своей территории. 

- И что именно будем определять? - уныло спросил я, понимая, что ща бы душу продал, за то, что бы сесть на байк и рвануть на трёхсотке. Чтобы ветер в ушах. И желательно одному рвануть. Подальше так от всех. 

- Я понимаю, официально ты ещё не совершеннолетний, - Сан помассировал переносицу и вздохнул. Я иронично вздёрнул бровь. Ну надо же. Вспомнил блин.

- Поэтому хочу встретиться с твоими родителями. 

- Нахрена? - выражение лица у меня было не то что бы прихуевшее, но так слегка ошарашенное 

- Как бы сказать, - Саня слегка замялся. 

Мы сидели на лавочке в парке. Этот разговор состоялся, после того как выехали из клиники. Санькина машина припаркованная стояла неподалёку, а мы оккупировав скамейку, дышали воздухом. Погода была солнечная. Вокруг всё текло и таяло. Неожиданно ударила резкая оттепель, буквально за два дня распотрошив снег и высушив асфальт, и сейчас я в расстёгнутой куртке лениво загорал на солнышке, в то время как Саня вытянув длинные ноги и куря сигарету за сигаретой, калякал о делах наших скорбных. В частности ему пришло в голову затронуть вопрос о родителях и я напрягся. 

- Да говори как есть. - Я боролся с желанием перехватить у него сигарету и затянуться, заметив это Сан выбросил окурок в урну. 

- Да вот в том то и дело, что не знаю, как на тебя всё это так сразу вывалить. 

Я искренне хохотнул. 

- Саня не прибедняйся. У тебя способность вываливать на меня неожиданно. Я с тобой как на американских горках блин. И страшно и дух захватывает. 

Несмотря на то, что гавно из меня последние пару дней пёрло, это не избавляло от желания прижаться к его плечу. Прижаться не мог, слишком много свидетелей. Мог только тоскливо поводить кончиком пальца по сгибу его локтя в коричневой замшевой куртке, потеребить. Не хватало только носом потыкаться на манер припизженного котёнка. 

Саня скосил глаза, улыбнулся с неуловимой нежностью. Перехватил пальцы сжимая в ответ и мимолетно наклонившись потёрся щекой, прихватил губами. Нет. Нельзя нам бля в общественные места. Мы ж бля десять минут не можем провести, что бы не начать целоваться. Я не могу. Желание завалить Саню и сожрать его от переизбытка чувств, иногда было каким - то иррациональным. 

Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не терять мозги. Каждый раз. А Сашка их словно выбивал. Как же я раньше без всего этого? Без него?

И можно обмануть себя. Отрицать свои чувства. Но вот я рядом с ним. Кажется до него я словно и не жил вовсе. 

Очевидно этим своим сиротливым жестом, я сказал для Сани, что - то очень важное, словно в очередной раз, дал невидимый ответ; который был ему нужен, но он побоялся спросить прямо. Просто лицо Сана разом посветлело, разгладилось, а с высокого лба наконец - то убралась образовавшаяся там морщинка, которую так тянуло разгладить пальцем на людях. Бля сука, нечестно быть таким красивым. 

Понимая, что реально тону в его серых глазах, я торопливо раскрошил кусок купленного в ларьке батона и принялся кормить голубей, не забывая частично прихомякивать самому. Человек должен есть, что бы жить, а не жить для того что бы есть. По большей части я следовал первому правилу, но если жратва попадалась на моём пути, я никогда не упускал возможности применить её по назначению относительно себя. Голодное детство очевидно сказывалось. 

- У тебя вообще, какие планы на жизнь, Ники? - осторожно поинтересовался Сан, рассматривая меня с таким умилением, что чуялось моё изнасилование батона не пройдёт даром, и сытые америкосы вспомнят о голодных неграх накарагуа и потащат их в ресторан. По тошниловкам ( вот так вот Сан называл все уличные кафе и закусочные ) наш заморский принц не ходил. Брезговало их высочество видите ли. А по ресторанам с ним не ходил я, принципиально. Может быть и согласился бы, но только не на его деньги и не за его счёт. Так что гуляя по улицам мы демократично голодали. Точнее один из нас, что касается меня... 

Я с наслаждением покусал батон выгрызая корочку сверху вниз. И пожал плечами.

- Какие планы могут быть у бедного студента? Если с универом не сложиться, то... 

Я растёр крошку между пальцев и прицелившись метко запульнул ей вперёд. Добычу тут же атаковал десант голубей и завязалась драка. Один такой коричневый с хохолком реально лидировал и всех отпиздил, за что завоевал мои бессмертные симпатии, уважуху и дополнительный прикорм. - Получу корочку, да и поеду отдавать долг родине. А дальше видно будет.

   - Так послужить охота? - Саня хмыкнул, прищурился, рассматривая меня под художественно - оценивающим углом. И исходя из его угла, не вязался в его представлении красивый я и служба в армии. 

Вот только вряд ли я Сану объясню, что для меня служба в армии так..два пальца об асфальт. Жизнь в бараке, подъём в пять утра, строевая, бесконечные тренировки, жизнь по расписанию и дедовщина...Всё это я познал в двенадцать лет, поехав зарабатывать себе на жизнь и пропитание в жаркие казахские степи. А уж там чего только не насмотрелся. На самом деле жизнь в замкнутом пространстве бок о бок с определённым количеством людей изо дня в день - это психологическая ломка. Начинается борьба за выживание в самом прямом смысле слова. Слабые ломаются, сильные доминируют и главное остаться золотой серединой, это не ссучиться и не сломаться. Думаю мне это удалось, сохранить чувство собственного достоинства, хотя в первые дни были моменты унижений, когда меня реально чморили как самого мелкого и слабого, пытались зашестерить, потому что я не мог дать сдачи. Но прессовать не получалось, я постоянно огрызался и вякал в ответ за что огребал пиздюлей. В первую неделю. А на вторую, очевидно сочтя меня полным отморозком от меня отъеблись, и зауважали видимо. Потому что взрослые семнадцатилетние парни здоровались со мной салобоном за руку и называли по имени. И если подъёбки и были, то больше так, лениво дружеские. Курить и бухать я научился дома, а там получил активную практику. Насчёт всего остального, видимо я был слишком замкнутый и стеснительный. Голод я тоже спокойно переносил, думаю лучше чем остальные, потому что жрать свой паёк в туалете мне даже в голову не приходило и когда кому - то присылали посылку из дома, у меня хватало силы воли отказаться от угощения, потому что достаточно было посмотреть в чужие человеческие глаза, как всё становилось ясно. Армия как и любое подобное заведение это место где с людей срываются маски и обнажается настоящее естество. То как они поведут себя. Во что превратятся. 

Любая человеческая гниль, фальшь, вылезает наружу. Никогда не надо из себя строить то, чем ты не являешься. Это я тоже уяснил там. Одного из парней, Дзена гнобили до конца его дней пребывания, просто потому что приехав он попытался быковать и показать из себя крутого, а всей его крутизны оказалось на один плевок. И мне было жаль этого человека. Который не мог подняться, но для того что бы чувствовать себя уверенно унижал слабых. Он попытался унизить меня на пятый день пребывания. В очередной раз раскидав пальцы по сторонам, Дзен загонял про свою крутизну, типа бабы, тачки, компутеры, а сюда он приехал чиста от скуки шнягу погонять по местным девкам. Дзен доебался до меня. Я едва доставал этому кренделю до груди, в драке мог разве что укусить соперника в пупок и так сказать просто напрашивался на роль лошка. На эту работу руководитель меня взял скрыв мой реальный возраст. Я всем говорил что мне четырнадцать. Взяли ясен пень, исключительно под видом проведения детских летних каникул на тёплом