— Ты, бесстыжий щенок… — услышал Клют в разгоряченном потоке слов. Чевак и Малчанков закричали друг на друга, и комнату наполнил стрекот вокс-траффика и искаженных помех: конклав Мебиуса поднял настоящий гвалт.
Архимагос Фемус Мельхиор возвышался над сестрой, его волосатые руки и сгорбленная спина блестели от пота, выступившего от жара кузни и тяжелой работы. Он походил на некое хтоническое божество, украшенный бородой из мехадендритов, взирающий единственным, гротескно увеличенным глазом через множество линз, подобно наростам выдающихся сбоку лица. Магос состоял в свите Чевака с тех самых пор, как высший инквизитор совершил путешествие на искусственный мир Иянден. Ковен ксенаритов-диагностиков с Вулькретии предложил его услуги в дар человеку родственного духа. Мельхиор и впрямь оказался настоящим подарком для Чевака, помог ему во множестве технически-духовных проектов и разработал криогенный костюм жизнеобеспечения, который не только сохранял тело инквизитора, но и позволял двигать ветхими, почти лишенными мышц конечностями при помощи улавливающего мысленные импульсы элемента, встроенного в затылок.
— Он все бьется с Малчанковым, что молот с наковальней, — прогрохотал Мельхиор, — с этим монодоминантом, выходцем из ада. Нет, парень, высший инквизитор не потерпит, чтоб его прервали.
— Потерпит ради этого, — парировал дознаватель, показывая им инфопланшет.
Забрав у сестры Крессиды трость, он шагнул в конференционную.
К пронизанному антеннами сервитору был присоединен еще один нексомат, — вместе они походили на скованных цепью заключенных — посредством которого в словесной войне участвовал другой инквизитор. У этого дрона было ящикообразное туловище, ноги отсутствовали, и он был встроен в кресло, передвигавшееся на колесах и гусеницах. Его тело представляло собой множество ячеек, в которые нексомат то и дело втыкал вокс-кабели, вытаскивал и менял их местами. Половину его головы занимала колоколообразная оболочка, внутри которой на раме было закреплено вручную управляемое вокс- устройство.
— Вероятно, наш коллега из Ордо Еретикус предлагает, — затрещал голос из нексомата, — что перед тем, как мы разрешим вам привлечь дополнительные ресурсы, вы потратите определенное время в молитвах о покровительстве в этом деле. Я бы предложил святую Этельберг с Бона Фидии. Использование духовных технологий ксеносов, даже во имя и в интересах Бога-Императора, не должно приниматься легко, если вообще должно приниматься.
Гулкий, утихомиривающий голос великого магистра Эфисто Шпехта пробился через решетчатые динамики сервитора, перекрывая все споры и разговоры в помещении. Шпехт был амалатианином до мозга костей. Если бы не несколько радикальные взгляды Чевака, то явное старшинство давно бы сделало его великим магистром субсектора, и ему не пришлось бы спорить о деталях с консерваторами вроде Шпехта.
— Эфисто, неужели ты действительно думаешь, что этого бы хотел Император? — спросил Чевак и продолжил, не дожидаясь ответа. — Чтобы мы просто ждали, пока положение дел продолжает ухудшаться? Разве не должны мы делать все — все, что в нашей власти — чтобы ускорить его возвращение туда, где он должен быть, чтобы он вновь стал не только духовным, но и физическим лидером Империума и провел его сквозь эти неспокойные времена?
— Бог-Император уже показал нам, чего он хочет, — перебил Малчанков. — Великий крестовый поход был его священным приказом завладеть галактикой во имя человечества. Он не торговал и не заключал союзы с ксеносами, подобно таким предателям веры, как ты, Чевак.
— Я не считаю мудрым спорить о том, что бы намеревался делать Его Благое Величество в подобных обстоятельствах, — прервал ругань великий магистр Шпехт.
— Эльдары — древняя раса, которая забыла о воскрешении путем перевоплощения и технологиях передачи души куда больше, чем человечество вообще когда-либо узнает… — настойчиво прохрипел Чевак.
— Ересь! — выкрикнул Малчанков.
— Конечно, когда об этом судят пуритане-анархисты, помешанные на собственной важности! — вскипел престарелый инквизитор и повернулся к распятому нексомату. — Ты — ведьмоубийца, проповедник тауматургицида, под твоей тиранией сгорели бы все те, кто питает Астрономикон, и те, кто благодаря его свету ведет корабли Империума. Ты бы расправился с половиной своих братьев-инквизиторов из-за их талантов, убил бы телепатов, посредством которых твоя собственная власть распространяется меж звездами. Малчанков, у меня нет сомнения, что в своем безумии ты бы отправил на костер самого возлюбленного Императора, заметив в нем растущие сверхчеловеческие способности.
— Чудовищный схизматик, — бросил в ответ монодоминант.
— Инквизиторы, прошу вас!
— Ты заплатишь мне кровью, Чевак. Ты слышишь? Я приду за тобой, высший инквизитор…
Нексомат-сервитор Малчанкова вдруг содрогнулся и сообщил ровным голосом:
— Вокс-связь оборвалась.
Никто в комнате не сомневался, что нексомат на другом конце канала погиб.
— Господа, пожалуйста! — продолжал настаивать Шпехт. — Не так Священные Ордо должны взаимодействовать меж собой.
Клют склонился перед кафедрой под раздраженным взглядом Чевака и передал инквизитору инфопланшет. Чевак раздраженно схватил его и уставился на содержимое сквозь увеличительную секцию шлема-пузыря.
— Он ушел, Эфисто, — сказал Чевак великому магистру, а затем, удовлетворенный увиденным в планшете, добавил. — Теперь ухожу и я.
Чевак повернулся к Мельхиору, провел пальцем поперек шеи и слез со своего возвышения. Собрание подошло к концу. На какой-то миг Клюту почудилось, что на лице начальника проявилось сильнейшее волнение.
— Капитан Кесада? — спросил высший инквизитор, возвращаясь к планшету.
— Караул Смерти уже на месте и ждет ваших приказов, милорд.
Отбросив занавес, Чевак вышел из комнаты с холщовыми стенами, едва протиснув наружу свое толстое пальто. Он перебросил инфопланшет сестре Крессиде.
— Они нашли его? — спросил Мельхиор, готовый следовать за ним.
— Омега-запад, — сообщил им Клют.
— Архимагос, готовьте свою команду, поедете во второй волне. Сестра Крессида, мы не знаем, что там обнаружим, если нам повезет, это будет гнездо эвриптерид. Доложите персоналу санитарной станции и подготовьте личный хирургический блок высшего инквизитора.
— Осторожнее там, — предупредила Крессида, сняла медицинскую сумку Клюта со своего плеча и перевесила ее на плечо дознавателя.
— Клют! — окликнул его Чевак из «Саламандры» Корпуса Смерти, стоящей снаружи.
— Пошлите за Идолопоклонницей, — сказал Клют Крессиде и Мельхиору, — и будьте готовы.
С этими словами он исчез за занавесями следом за начальником.
Клют крепко держался за поручни, «Саламандра» мчалась меж палаток лагеря Ордо Ксенос. Надев пласмаску, дознаватель глубоко вдохнул.
Дарктур был юным миром. Хотя его атмосфера и могла поддерживать жизнь человека, воздух был разрежен и небогат кислородом. Без маски Клют устал бы в считанные секунды и через несколько минут упал бы на колени, не говоря уже о раскалывающих череп головных болях, которые поражали каждого, кто пытался выйти из своего временного жилища без маски. Небеса были желтыми, как застарелый синяк, а большую часть поверхности покрывал чернильно-черный океан. По приказу Чевака 88-ой инженерный полк Корпуса Смерти Крига разбил лагерь на одном из унылых, лишенных каких-либо примечательных черт архипелагов, разбросанных в темном море. Когда инквизитор нашел район, где в древности упал искусственный мир Утуриэль и разлетелся по зыбучим пескам архипелага и неглубокому океанскому дну рядом с ним, он потребовал у исповедника-милитанта Карадока с близлежащего кардинальского мира Бона Фидия организовать трудовое ополчение. Младшие прокта-киновисты, как называли этих монахов, мечтали выполнять полезную и простую работу во имя Императора. За веру их вознаградили следующей задачей:
