— Не засечет.
— Это почему?
— Потому что он повторил мою ошибку, — сказал я. — Снял свой монокль Окулятора!
Это было действительно так. На единственном глазу Блэкберна красовалась совсем другая Линза. Как я и предвидел, это была Линза Палача, я легко узнал ее по черно-зеленому цвету стекла.
Все же я не настолько глуп, как некоторые, возможно, успели решить.
— Вот как, — сказала Бастилия.
Блэкберн же повернулся, вперяя взгляд в дедушку Смедри. И я даже без Линз Окулятора почувствовал выплеск энергии. Темный Окулятор собирался пустить в ход Линзу Палача. «Нет!!!» — мысленно заорал я, живо вспомнив ту жуткую боль.
А дедуля Смедри глядел на Блэкберна с самым безмятежным выражением лица.
— Милейший, — услышал я его голос. — Вот бы кто принес мне чашечку молока? А то что-то жажда замучила.
— Высокие воротники хорошо, когда у деревьев ушей нет, — добавил Квентин.
— Чушь! — сказал Блэкберн. — Отвечай-ка на вопросы, старик! Как миновать Стекло Часового в Райшедиуме? Как выращивать хрустальные кристаллы Кристаллии?
И он всадил в дедушку очередной разряд палаческой лютости.
— Мне вообще-то пора, — сказал тот. — Я опаздываю. По-моему, уже вечереет?
Блэкберн с раздраженным воплем сорвал с себя Линзу Палача и принялся ее рассматривать.
— Эй, ты! — подозвал он затем стражника, которого я видеть не мог.
— Да, ваша милость? — отозвался чей-то голос.
— Встань вон там, — велел Блэкберн, снова надевая монокль. Я ощутил энергетический всплеск.
Стражник отчаянно закричал. Я не видел, как он упал, я это услышал. И еще я услышал боль, жуткую, непередаваемую муку, звучавшую в голосе бедолаги. Я невольно зажмурился и скрипнул зубами — уж очень свежими были воспоминания о тех мгновениях, когда я сам оказался под ударом ярости Блэкберна.
Мне потребовалось нешуточное усилие, чтобы удержаться от панического бегства. Я, однако, превозмог себя и остался.
Оглядываясь назад, я вот что хочу вам сказать. Я совсем не считаю, что это была храбрость. Скорее обыкновенная глупость.
— Хм, — сказал Блэкберн. — Работает. Отлично работает. Старик, твой Талант сильней, чем я ожидал. Однако и он не сможет выручать тебя вечно. Скоро боль до тебя доберется!
Тут Бастилия, наблюдавшая сквозь соседнюю щелку, стиснула мое плечо.
— Да он же опаздывает к боли! — возбужденно зашептала она. — Какая сила! Какая способность отложить восприятие абстрактного ощущения! Потрясающе!
Я обратил внимание на то, каким облегчением светилось ее лицо. «А ей совсем не все равно, — дошло до меня. — Да, она ворчит, шипит и плюется, она жалуется на судьбу… Но все это время она переживала за него, да еще как!»
— Что там происходит? — шепнул Синг. Его физические габариты мешали ему вместе с нами приникнуть к двери.
— Старый Смедри геройски держится под пытками, — ответила Бастилия. — А вот Квентину, похоже, крепко досталось.
Синг спросил:
— Он что-нибудь говорит? Чушь порет?
Бастилия кивнула.
— Значит, перешел в режим сокрытия информации, — констатировал Синг. — Он умеет направлять свой Талант таким образом, что все произносимое им автоматически превращается в бессмыслицу. Одна беда, войдя в этот режим, он уже не может его выключить, даже если захочет. Приходится ждать, пока само пройдет на следующий день.
— Так вот почему из него вышел такой отличный шпион, — сообразил я. — Он никогда не выдаст секретов. Его не заставишь говорить, сколько ни бейся!
Внутри комнаты Блэкберн в бешенстве кружил подле пыточного стола. Потом схватил нож с полки палаческих принадлежностей — и пырнул деда Смедри в ногу!..
…И промахнулся. Нож скользнул по столу, а Блэкберн выругался в бессильной ярости. Снова занес нож. Тщательно прицелился. Ударил…
На сей раз клинок угодил старику в ногу и вошел в плоть.
— Битые Стекла! — еле слышно выругалась Бастилия. — Нож — слишком продвинутое оружие. Талант Смедри против него не срабатывает.
Я с ужасом смотрел на порез в ноге деда. Кровь оттуда почему-то не шла.
— Как здорово, что мне не требуется в ванную, — сказал дедушка Смедри. — Неловко получилось бы, верно?
— Надо что-то делать, — напряженно проговорила Бастилия. — Он очень могуществен, но и он не может без конца уворачиваться от боли и ран!
— Но нам не по силам драться с Темным Окулятором, — сказал Синг. — Особенно без твоего меча, Бастилия!
Я поднялся на ноги.
— Тогда, — сказал я, — нам придется заставить его отвязаться от деда. Вперед!
И я чесанул по коридору. Бастилия и Синг незамедлительно последовали за мной.
— Алькатрас! — окликнула Бастилия, как только мы достаточно удалились от пыточной. — Что у тебя на уме?
— Отвлекающий маневр, — сказал я. — Что-нибудь, что заставит Блэкберна выйти наружу, и тогда мы заберемся туда и вытащим их. И, кажется, я уже знаю, что его отвлечет.
Бастилия собралась возражать, но тут Синг споткнулся. Мы с Бастилией брызнули в разные стороны — и весьма вовремя, потому что из прохода на лестницу появились двое солдат-Библиотекарей — при галстуках-бабочках и мечах. Бастилия выругалась и рванула к ним, развив полную скорость атакующего Кристина.
Лестница, по которой пришли эти двое, была та самая, по которой несколькими часами ранее явились мы сами. А это значило, что нужная мне дверь…
Я всем весом обрушился на нее и влетел в комнату, где сидели в клетках плененные динозавры.
— День добрый! — приветствовал меня Чарльз. — Я вижу, вы не погибли. Что за приятный сюрприз!
— Покушать не захватили? — с надеждой осведомился тираннозавр.
— Захватил… кое-что получше, — сказал я и побежал вдоль клеток, на ходу касаясь замков. Под моими пальцами они мгновенно ломались. Внутри каждого были сложные шестеренки, но что они могли противопоставить напору моего Таланта!
— А ты классный все-таки парень, — сказал Чарльз.
Все двадцать динозавров отозвались нестройным, но полным согласия хором.
— Так, — сказал я. — Я вас выпустил. Сделаете за это кое-что для меня? Как насчет устроить переполох этажом ниже?
— Естественно, дорогой ты наш! — заверил меня Чарльз. — Общественные беспорядки — наша специальность! Верно ведь, Джордж?
— Точно, — прогудел стегозавр.
Я отступил в сторонку, подстегивая их жестами. Мне нужен был стихийный поток пусть мелких, но динозавров. Увы, не получилось.
Они покинули комнату до отвращения по-джентльменски, чинно пропуская один другого в дверях. Уж эти мне британцы с их утонченной невозмутимостью и хорошими манерами. Даже стадо динозавров не составило исключения.
Я вышел за ними наружу, тщетно силясь привести их в состояние если не полного неистовства, то хотя бы легкого возбуждения.
— И это… твой план? — безнадежно спросила Бастилия.
