Пойду немного отдохну,
Позавтракаю для начала,
И после - править суд начну!
Ярко освещенную гридницу заполняет народ: ремесленники, купцы, смерды… Они постепенно заслоняют пишущего летописца. Все ждут Мономаха.
Летописец:
- Наутро воеводы хитрый план
Исполнен был. Пишу про то, как слышал.
Вошел с людьми в избу-истобку хан,
И сам он из нее – уже не вышел!
Столы ломились от различных блюд,
Стояли, подбоченясь, в ряд кувшины…
И к ним рванулся хан и его люд,
Давя друг друга и гася лучины.
Расселись шумно, только смех вокруг,
И, ничего не видя и не слыша,
Запировали весело, как вдруг
Над головами их разверзлась крыша!
И вместо неба – с луками в руках
Сын Ратибора с меткими стрелками.
Вскочили половцы: «Эй! Ай! Ох… Ах!»
Прикрылись, кто кувшином, кто руками…
Пропела звонко первая стрела,
Вонзаясь прямо в сердце хана злого,
За ней вторая… третья… И пошла
Охота до последнего живого!
Кричали люди ввысь: «Всё! Перестань!»
Метались люди: «Хватит, пощадите!..»
А вниз ответом: «Вы хотели дань?
Так вот она вам! Нате! Получите!»
Всё реже были крики, и когда,
Уж ничего не видя и не слыша,
Итларь с людьми умолкнул навсегда,
Открылась дверь и затворилась крыша…
Как мне сказали, так и говорю.
Но только даже в этот век суровый,
Еще рассветную зарю
Я не видал такой багровой…
Народ
(приветствуя князя):
- Кормилец наш!
