покачал головой:
- Нет, как только даст знак один человек, обещавший мне помочь вернуть этот княжеский плащ…
Борис Давидович, все лето и осень выгадывавший, где и с кем ему выгодней быть, вспомнил о нем, точнее о союзе с князем Владимиром, только зимой. И Горислава сразу отозвалась на зов своего любимого. Поехала с ним. Ничего не понимая, перешла в руки Бориса Давидовича, который лишь посмеявшись над князем Ильей, вместо обещанной помощи, выгнал его вон из своего терема. Казалось бы, князя Илью должна была ослепить ярость от такого коварства и обмана обидчика. Но вместо этого он, наоборот, словно прозрел и, содрогнувшись от того, что едва не потерял, попытался выкрасть Гориславу, но неудачно, и князь Борис, едва ли не со всей дружиной, бросился за ним следом.
Полутьма поруба стала сгущаться на глазах. Князь Мстислав прищурил глаза, чтобы от боли и стыда не видеть света даже от свечки…
…Продолжая думать о той погоне, он вдруг зримо вспомнил совсем другую, давнюю - от самого князя Андрея Суздальского, который, вроде, никогда за ним не гонялся, всегда поручая это другим... И почему-то уже была не зима, а лето…
Впереди было огромное болото, со спасительным за ним лесом, которое он в спешке принял за луг, и где сразу стал увязать сам и убегавшие с ним люди.
Огонек свечи неожиданно превратился в высокое солнце, которое ему уже никогда не суждено было увидеть…
Какие-то люди, ноги которых почему-то не увязали в трясине, бросились к нему на помощь. Среди них были его дед, отец, мать…
«Странно! – с удивлением подумалось князю. – Оказывается, они живы?! Для чего же тогда я так страдал, только зря считаясь изгоем?!»
Он хотел радостно крикнуть им, что здесь, что видит их, но вязкая тина уже плотно залепляла ему рот и даже нос. Хрипя, задыхаясь, он дернулся и, разом приходя в себя от дикой боли в руке, открыл глаза.
Над ним, зажимая ему рот и нос тряпицей, склонялся охранник.
Князь тут же понял, что происходит. Только обожженная рука спасла его, приведя в чувство… Он собрал все свои силы и ударил кулаком по голове никак уже не ожидавшего сопротивления от полузадушенного князя, дружинника. Затем хлестнул по нему цепью, как можно дальше оттолкнул его от себя ногами и обессиленно прижался спиной к стене.
Несколько мгновений они сидели молча, тяжело дыша, и с ненавистью глядя друг на друга.
- Все равно я тебя порешу!.. - наконец прошептал охранник!
- За что? – не понял князь Илья и услышал в ответ не оставлявшее ни малейших сомнений, что тот сделает все, чтобы сдержать свое слово:
- Ты отнял у меня все! После того, как ты навел на мой город поганых половцев, да и сам прошелся по нему со своими головорезами не лучше их, я лишился отца и матери. Они заживо сгорели в моем родном доме. А жену и детей – навсегда увели на длинном аркане в полон… И где они теперь? Хорошо если стали рабами в православном Царьграде… Хоть в Божий храм разрешат иногда сходить и веру родную сохранят. А ну, как попали к туркам или арабам?..
Князь Илья, слушая охранника, с каждым словом все ниже и ниже опускал голову.
В другой раз он не сумел бы так близко принять к сердцу слов о чужой боли. Но тут так свежи были воспоминания от несправедливости своей собственной судьбы, что он вдруг, неожиданно для самого себя, понял этого, едва не убившего его человека. Точно так же, как у него самого отняли в жизни все самое дорогое и главное, так же и он полностью обездолил его.
Можно, конечно, было возразить, что его вынудили встать на такую дорогу. Но стало ли бы тому от этого легче?
И ничего не ответив, он снова стал смотреть огонек свечи, которая всего минуту назад уже казалась ему последним светом в его жизни…
2
Стас был на вершине блаженства.
Река, обтекающая широким изгибом зеленое поле с леском, встретила пришедшую к ней в гости молодежь ослепительно синей, манящей улыбкой.
