- Я готова бежать с тобой хоть на край света! Ты и в рубище нищего будешь мне так же люб, как и в княжеском плаще…
- Отлично! - прошептал Молчацкий и знаком заторопил Стаса произносить свою реплику. Но того и не надо было подстегивать…
- Княжеский плащ… Что ты можешь понимать в этом? – подделываясь под голос князя Ильи с неожиданной для самого себя болью спросил он. - Ради него я… я… - он оборвал себя на полуслове и, словно от ответа зависела вся его дальнейшая жизнь, посмотрел на Лену: - Итак… ты согласна?
- Да! Да! – всем телом подалась к нему та, и Стас на вполне законном основании – ведь так было написано в ремарке, обнял девушку.
- Боязно обниматься… Грех! – тут же снова совершенно искренне сделала попытку высвободиться Лена.
- Браво! – захлопал в ладоши Молчацкий. - Ребята, да вы просто прирожденные актеры! И, поверьте моему богатому опыту – невероятно подходите друг другу, причем не только на сцене, но и в жизни!
Вместе со Стасом он снова принялся за работу. Опять замелькали страницы, возобновились споры. Разногласия не было лишь в том, что зиму хочешь, не хочешь, придется переделывать в лето, а декорации должны быть самыми лучшими и красивыми. В тереме обязательно должен стоять трон, лавки и конечно, на самом видном месте – плита с мозаикой. Ну, а если к тому времени ее не удастся найти, ее точная копия. Не в мраморе, конечно, но большая цветная фотография мозаики на картоне, а еще лучше, на древесной плите. Неожиданно Стас вспомнил, что нужны еще русские мечи, копья, щиты, половецкие сабли, княжеский плащ, воинские доспехи, накладные усы, бороды. Молчацкий пообещал лично, как можно быстрей решить эту проблему, и даже собрался тут же кому-то звонить. Но тут в дом один за другим начали приходить паломники, побывавшие на могилке отца Тихона. Выплакавшие там свое горе, высказав свои проблемы и просьбы, все они, как один, были какими-то просветленными, притихшими… Чувствовалось, что в каждом была, вновь ожившая, хотя еще вчера, казалось, уже безвозвратно умершей, надежда.
Лена собрала на стол и предложила помолиться перед началом ужина.
К удивлению Стаса, Молчацкий пел «Отче наш» и остальные молитвы со всеми наравне.
- Приходилось играть роль верующего человека? – осторожно спросил он, садясь рядом с ним, и в ответ услышал совершенно неожиданное:
- Почему роль? В свое время я знал наизусть все утренние и вечерние молитвы, ходил в храм, регулярно исповедовался, причащался. Но потом учеба, репетиции, премьеры, вечные театральные дрязги, одним словом, жизнь богемы – сначала отвлекли, а потом и затянули в себя так, как, наверное, ни одно болото в мире!
- Ох, - вздохнула сидевшая напротив, судя по одежде, весьма состоятельная женщина, - Все наша беда в том, что мы живем, забывая завет Господа: ищите прежде Царства Небесного, а все остальное приложится вам…
- Да, - поддержали ее остальные паломники. – Ищем прежде как раз то, что приложится…
- А в итоге не получаем ни того, ни другого…
После ужина Молчацкий, попрощавшись – со Стасом крепким рукопожатием, а Лене поцеловав руку, ушел. Паломники в родительской комнате стали вычитать последование ко святому причащению перед завтрашней службой.
Лена осталась на кухне убирать и мыть посуду. Стас, помогая, присоединился к ней.
Но Лена только махнула на него рукой.
- Иди уж к своему компьютеру! – разрешила она и вздохнула: – Конечно, тебя с самого начала следовало бы приучать к работе по дому. Но, чтобы у тебя было больше свободного времени сначала на учебу, а потом на науки и книги, так уж и быть, я всегда все буду делать сама!
Стас благодарно кивнул ей, направился в сою комнату и вдруг остановился.
- На учебу?.. – недоуменно переспросил он. – Ты что… хочешь сказать, что мы поженимся еще во время моей учебы?!
- А как же? – удивленно посмотрела на него девушка. – Кончу школу и сразу же под венцы! Или ты думаешь, мы выдержим дольше?
Она опустила голову
