напрасно коришь себя за это — ведь я тоже питался на эти деньги...
Гедита сквозь слезы взглянула на раба:
— Каждый раз, доставая медную монетку, я мысленно обещала тебе заменить ее другой, серебряной, как только нашему дому улыбнется счастье!..
— Оно еще улыбнется! — нетвердо сказал Армен. — Только для этого мне надо очень спешить.
Через полчаса они уже упрашивали привязанного к цепи белозубого раба-нумидийца пропустить их в дом Квинта Пропорция.
Раб громко, но безо всякой злобы лаял на них и предупреждал каждый шаг хриплым рычанием.
— Да что с ним разговаривать! — возмутился Диокл, поднял с земли камень и запустил им в открытую дверь. — Эй, есть там кто-нибудь? Откройте!
Раб проследил глазами за камнем, втянул голову в плечи, увидев свежую царапину на двери, и неожиданно хриплым голосом сказал:
— Хазаин нэд.
— Как нет? — испуганно воскликнула Гедита.
— Где же он? — закричал Диокл. — Когда вернется?
Вместо ответа раб снова залаял и принялся рваться с цепи.
Юноша недвусмысленно поднял еще один камень. Замахнулся:
— Ну?!
— Хазаин нэд! — повторил раб, с тоской глядя то на камень, то на дверь. Упал на колени и остервенело стал бить кулаками землю: — Нэд! Нэд! Нэд!
— Не надо бросать камень, — тихо попросил Армен. — Разве раб может знать, куда и насколько уходит его хозяин?
— Что же тогда делать? — воскликнул Диокл.
Армен поглядел на солнце и глубоко вздохнул.
— Я останусь здесь и буду ждать Квинта! — подумав, решила Гедита. — А ты, Армен, скорее иди в дома тех несчастных, за кого тоже должен везти выкуп. И, не мешкая, возвращайся!
— А я побегу в вертеп! — крикнул Диокл. — Думаю, там нам тоже чем-нибудь помогут!
4. Аристарх
Сознание медленно возвращалось к Эвбулиду.
«Жив...» — понял он, слыша сквозь пелену в ушах отдаленные крики пиратов на палубе и близкий говор пленников. Тугие толчки крови в висках радостно подтвердили: «Жив! Жив!! Жив!!!»
— Какое это счастье — жить, — думалось ему, — какая разница, в достатке или без него, главное — жить, просто жить!!
Эвбулид открыл глаза и увидел склонившегося над ним Аристарха.
Худощавое лицо лекаря было усталым и озабоченным. Он тяжело дышал, с силой надавливая на грудь грека. Лоб его был покрыт каплями пота.
— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнул, увидев, что Эвбулид открыл глаза. — Ты, кажется, уже становишься моим постоянным пациентом!
— Что со мной? — прошептал Эвбулид.
— Теперь ничего страшного. Но, клянусь Асклепием, пять минут назад ты уже сидел в лодке Харона, и мне стоило немалых трудов вытащить тебя оттуда!
— Голова!.. Мне словно забило уши водой...
— Еще бы! Мало твоей бедной голове досталось от пиратской булавы, так еще и этот раб едва не пробил ею дно в трюме! К тому же он, считай, уже задушил тебя!
Наверху послышался звон разбитой амфоры и хруст черепков под тяжелыми каблуками. Смех. Ругань...
Все это доносилось до Эвбулида, словно из густого тумана. Он попытался мотнуть головой, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и вскрикнул от боли. Беспомощно взглянул на Аристарха:
— Ты уже дважды спасаешь меня. Помоги еще раз. Сделай так, чтобы я снова мог двигаться и... как следует слышать.
Аристарх кивнул.
— Здесь больно? — спросил он, трогая голову. — А здесь? Здесь?
Эвбулид вскрикнул и дернулся. Пальцы Аристарха забегали быстрее.
