- Ага... А мне лень сейчас с тобой спорить. Но, про твои оскорбления я не забыла. Так и знай.
- Это были не оскорбления, а констатация факта, - тоже без особого энтузиазма, огрызнулся в ответ Стах.
- А вот словами непонятными разговаривать вообще...
- Кстати, о непонятных словах... - встрял в нашу 'неспешную' беседу Хран. - Любоня, а что такое, 'умет фарежный'? - ну конечно, и кто б сомневался, что именно его этот загадочный 'оборот' так взволнует. Однако, подруга моя, вдруг, густо покраснела:
- А что? А я что?.. Когда это я такое сказала? - но, ей на выручку открыл пасть еще один наш 'молчальник', проблеяв прямо из сумки:
- Не 'фарежный', а 'фаряжный'. И это то, что оставляют после себя на дороге кони... ну, и лошади тоже.
- Кх-хе, - крякнул Хран, с уважением глядя на потупившуюся скромницу. - Надо будет запомнить, - да я, в общем-то, и в этом не сомневалась.
Вскоре место нашей очередной стоянки было определено - окруженный с трех сторон низким ельником клочок высокой травы, разбавленной мелкими лесными цветами. К тому ж, со старым кострищем по центру. Я тут же, с большой радостью, сползла со своей уставшей лошади, а вот что в этот самый момент подумала Кора, даже пересказать бы постыдилась. Лишь одарила ее пристальным взглядом... и сделала выводы. А потом мы со Стахом, не теряя времени, направились в лес. Странно, но, возвращалась я под охранительную тень родной дриадской стихии, без прежнего большого желания... Ну и дела...
- Он к нам придет или его искать? - вполголоса поинтересовался мужчина, на ходу поправляя свой меч. Но, я и сама, уже через несколько ярдов, остановилась, разглядев движущуюся навстречу, бурую тушу:
- Он... пришел. Теперь просто стой рядом и молчи. Я все скажу сама.
- То же, что и на капище? - тут же не сдержался Стах.
- Ага. А я по-другому и не умею.
Медведь же, явно торопился. И лишь бросив на нас по очереди внимательный взгляд, начал диалог:
- 'Ты пришла сдержать свое обещание или...'
- Да, - тоже с поспешностью, кивнула я. - Но, для начала, мне нужно знать твое имя... Настоящее имя. Как мне к тебе обращаться?
Зверь на мгновение замер, а потом, вдруг, громко фыркнул:
- 'Ты права... Обращайся ко мне 'Донатис'. Так меня звали когда-то'
- Хорошо... Донатис, я избавляю тебя от прежней службы и отпускаю на свободу, которой ты волен распоряжаться, как велит тебе твое сердце... У меня все... Я что-то не так сказа... Жизнь моя, пожухлый лист! - и в следующий миг уже усиленно терла пальцами глаза. Потому что зверь, во время моей речи торжественно вставший на задние лапы, вдруг стал... 'облетать', постепенно выравниваясь с контуром собственного сияния, вспыхнувшего теперь с новой силой.
- Радужные небеса, - выдохнул, открывший рядом со мной рот, Стахос.
- Что, медведем я был... краше? - медленно произнес 'перевертыш', ухватившись рукой за свою непослушную нижнюю челюсть. - Ведь ты догадывалась, кто в итоге окажется перед тобой?
- Ага, - сглотнув слюну, кивнула я, глядя на только что случившееся 'чудо'. Высокий худой мужчина с копной серых кудрей на голове был одет опрятно и даже дорого, хотя, что я вообще смыслю в богатой одежде? И лишь странное узкое украшение, плотно прилегающее к его бледной шее, выбивалось из общей картины. - Я еще что-то должна... сказать? Или, может, вас...
- Ничего, - со вздохом прислонился тот к кедру. - Ты сделала для меня все. Дальше - я сам... доделаю, - оскалился, вдруг, мужчина, а потом добавил. - Я могу быть с тобой откровенным?
- Да-а, - обернулась я к замершему Стаху. - У меня нет от него секретов.
- Ну, тогда знай, что те двое, надругавшиеся над тобой много лет назад уже давно мертвы. Они не вышли из леса. И сделать это мне волхв не приказывал... Я сам, - бросил он под громкий стук моего сердца, а потом, пригибаясь на ходу, пошел вглубь леса. - Прощай!..
- Евсения...
- Стахос, молчи. Пожалуйста, молчи. Я пытаюсь это забыть. Я не хочу об этом даже думать... Хотя, теперь ты знаешь обо мне, действительно, все... Пошли, - и первой качнулась к просвету между деревьев...
ГЛАВА 20
Не скажу, чтоб возвращения нашего ждали. Просто, Хран с мечом наперевес, отмерял шагами ельник, а Любоня так со своего седла и не слезла... 'Сразу видно, в случае опасности, кто б в какую сторону ломанулся', - с невеселой усмешкой, оглядела я обоих. Кстати, еще одного не хватает.
- Ну, наконец-то... - ага, а вот и третий обнаружился.
- Спускайся. Нет больше страшилки из заповедного леса, - задрав голову, прищурилась я на Тишка, обосновавшегося в ветвях крайнего дуба. - Отпущен на свободу в виде... - пришлось, вдруг, не на шутку задуматься. - не человека, это точно.
- Он алант, Евсения, - сосредоточенно глядя куда то в траву, произнес Стах. - Перевертышем был алант.
- Да ты что?!.. Погоди, а ты как об этом догадался?
- Ошейник, - черкнул мужчина пальцем над рваным воротом рубахи. - На нем был специальный ошейник, не дающий возможности вещать. И такими 'украшениями' обезвреживают лишь алантов. Магам цепляют 'браслеты'. Из особого металла. Вот так вот, - поднял он на меня глаза. - И ты знаешь, вертится что-то в голове - какие то факты и цифры, но никак не могу уловить связь между ними.
- Так может, на свежую голову, это быстрее получится? - обернулся от своего коня Хран. - Сейчас перекусим по-быстрому, потом до обеда прикорнем в тени. А там и...
- Связь, говоришь? - зацепило теперь и меня.
- Угу... И имя его, Донатис, совсем на неожиданные параллели наводит, - кивнул мне в ответ мужчина.
- Да ну вас... обоих. Умойтесь хоть. Вон, вода у кострища.
Стах, одарив своего наставника рассеянным взглядом, подобрал из травы бурдюк и тут же его бросил обратно:
- Помнишь, я, еще на озере тебе рассказывал об аланте - коллекционере, который...
- Пропал вместе с вашей подковой?.. Помню... А что касается связи, - вновь задрала я к бесу голову. - Как то мы с Тишком подсмотрели одну очень странную встречу в нашем лесу - волхва с Ольбегом, но, единственно стоящее, что я тогда из их разговора расслышала, было слово 'бер'.
- То есть, получается, эти трое знали друг друга? - сузил глаза мужчина.
- Вполне возможно.
- Угу-у... И кроме этого ты ничего не расслышала?
- Нет. Но, я знаю, кому повезло тогда гораздо больше меня... Тишок!
- Евся.
- Тишок?!
- Евся?!
- Дятел!
- Чего?!
- А того, что, или ты остаешься лесной птичкой на этом дубу, или кончаешь придуриваться, слезаешь к нам и рассказываешь, наконец, свою, давно просроченную 'страшную тайну'. Ну-у?..
- Ох, и злыдня ты, все ж, - под трескучий дождь из сухих сучьев, начал свой спуск бесенок. - И если я пострадаю, смерть моя будет на твоей совести, - да-а... Вот так и воспитываются 'страхи' на всю жизнь... и даже у нечисти.
