За все время суточного путешествия проводница, не удостоившая Федора ласковым взглядом, после получения мзды прямо лучилась радушием. Да и Федор радостно улыбался, весь ушедший в воспоминания молодости.
– Очень интересный разговор намечается, – неожиданно для себя выпалил он, протягивая проводнице еще пятьсот рублей.
– Для хорошего человека ничего не жалко, – не осталась в долгу проводница, открывая сиденье. Чуть покопавшись, достала из рундука плоскую бутылочку.
– «Наири», – с уважением выдохнул Федор и, восхищенно вскинув голову, сунул руку в карман.
– Хватит, – покачала рукой проводница, ласково улыбнувшись.
Схватив чайник с кипятком, Федор поспешил в купе.
Заваривая чай, он рассказывал:
– Способов заварки существует великое множество. Мне больше нравится азиатский способ. Заварили, налили в стакан и тут же перелили обратно. И так три раза! Кайтарма называется.
Рассказывая, Федор, продемонстрировал все сказанное действиями. Наконец, налив чай на четверть стакана, пододвинул его своей попутчице, которая за это время успела выставить на стол кулек с конфетами и печенье.
Появившаяся проводница поставила на стол поднос с пакетом маленьких пирожных в вакуумной упаковке, тарелкой с тонко нарезанным лимоном и двумя малюсенькими хрустальными рюмочками.
Федор торжественно водрузил на стол бутылочку «Наири».
– Что вы, что вы! Я не пью! – замахала руками старушка, но, увидев этикетку, моментально водрузила на нос очки. – От такого коньяка грех отказываться! Я себе этого никогда не прощу. Двадцать лет выдержки! Наливайте, молодой человек! – И она залихватски махнула рукой.
Покатав коньяк во рту, бабка расплылась в улыбке.
– Виктор Семенович, так звали профессора Воскобойникова, очень любил именно «Наири». Так рано ушел из жизни! А какой был любовник! Нежный, страстный, умелый! Я в его руках просто таяла…
«Не буду вспоминать, что буквально двадцать минут назад вы чуть ли не клялись в преданности профессора жене», – мысленно одернул бабусю Федор, на всякий случай наливая еще рюмочку.
Старушка выпила, и ее понесло:
– Виктор Семенович всю жизнь любил только меня и дочь! Софья Андреевна никогда его не любила. У нее на уме были одни только деньги. А какую огромную зарплату профессор получал на Камчатке! – закатила глаза старушенция и, не давая Федору вставить ни слова, продолжила петь дифирамбы бывшему любовнику: – Виктор мне звонил из Петропавловска, все жаловался на Софью, много рассказывал о Милочке. Такая лапочка была!
– Кто такая Милочка? – направил разговор в нужное русло Федор.
– Это целая история! Это же дочь профессора. Милочка Воскобойникова – умница, красавица и золотой души человек. У нее в девятом классе было сразу две трагедии, – распиналась бабуся, не замечая, что Федор постоянно подливает ей коньячок. – У Милочки был парень, который за ней ухаживал со второго класса. Вот это любовь была! Мне парень тоже нравился. Здоровый, умный, начитанный. И черт его дернул заняться регби! На соревнованиях в Каунасе столкнулся с каким-то бугаем, и тот ему сломал позвоночник! Представляете, здоровенный парень, почти два метра ростом, лежит беспомощно в постели и ничего сделать не может! Ноги не ходят, левая рука плохо двигается, а наша Милочка вокруг вьется, вся в слезах!
– Откуда вы так много знаете про Милочку? – искренне удивился Федор, не заметив, как сам назвал свою первую любовь ласковым именем.
Сердце сладко заныло. За столько лет он впервые получил хоть какие-то сведения о любимой.
– Да я много лет была ее наперсницей! Милочка рассказывала мне обо всем! – выпалила старушка, хлопнув еще одну рюмочку, и продолжила: – Наша Софья, видя такое дело, пришла к Андрею и говорит: «Ты, парень, конченый человек! Нечего тебе голову морочить нашей девочке. Что, моя дочь всю жизнь будет за тобой горшки выносить? Не для этого я ее растила! Ты все равно не жилец». Андрей не выдержал и в тот же день повесился на шнуре от шторы!
– Как-то непонятно все произошло! Как может парализованный человек повеситься? – не поверил Федор.
– У Андрея были очень сильные руки. Он мог подтянуться на одной руке десять раз! – моментально отреагировала старушка.
– Что дальше-то было?
– Милочка впала в транс. Десять дней ничего не ела. Родители начали бояться, что девочка покончит с собой. Я задействовала знакомых и перевела ее в другую школу. Дети очень разных родителей учились у нас в политехе. Были родители и директора школ и даже сотрудники районо, – гордо сказала бабуся.
И только тут она соизволила представиться:
– Меня зовут Агрипина Семеновна. Я уже двадцать лет на пенсии, но все прекрасно помню. Память у меня наследственная! Мы, графья Собчаковы, всегда ею славились.
– Завидую, Агрипина Семеновна, – совершенно искренне восхитился Федор, испытывая к старушке самые нежные чувства. Так было приятно вернуться на много лет назад и окунуться в молодость.
У него сладко заныло сердце, а губы поневоле расплылись в счастливой улыбке. Старушка тем временем продолжала рассказывать, все более распаляясь:
– Я помогла девочке перевестись на другое место учебы. Новая школа, новые подруги. Буквально через месяц у Милочки появился другой парень. Она с ним даже целовалась! Приходит ко мне и рассказывает: «Он меня целует, а я представляю на его месте Андрея. Так намного легче». Парень учился в ее классе – вот только не помню, как его звали. Ведь прошло столько лет.
– Ну и чем все кончилось? – устало спросил Федор, вспоминая с какими чувствами он ходил на свидания, как трепетал при одном только взгляде на Милу. Он и сам не заметил, как перешел от ласкательного имени Милочка к просто Миле.
– Виктору Семеновичу как раз предложили кафедру в рыбном институте на Камчатке, и он сразу согласился. Виктор и мне предлагал ехать с ним! Но у меня были старые родители, и я не смогла. Вся жизнь моя переломалась! – выкрикнула последнее предложение старушка.
До этого она хоть и повышала тон, но не кричала.
– Время было другое! – кинул реплику Федор, внимательно глядя на собеседницу, которая раскраснелась от выпитого, и на левой ее щеке проступило овальное черное пятно.
– Надо было все бросить и ехать! – зло сказала старушка и, схватив бутылку, прямо из горлышка сделала большой глоток. Громко закашлялась. Федору пришлось легонько стукнуть ее по спине.
Успокоившись, старушка махнула рукой и продолжила рассказ, печально глядя в окно, за которым мелькали редкие разъезды да плохо освещенные деревушки:
– Вот так и кончилась моя самая большая любовь! Два раза выскакивала замуж, родила ребенка, вырастила, а перед глазами все время стоит Виктор Семенович… Один раз мы с ним увиделись на конференции в Красноярске через три года после его отъезда на Камчатку. Но это ни к чему не привело – просто еще одна ночь любви в гостинице. Но какой был мужчина! – приложила к глазам платочек старушка. – А с Милочкой мы до сих пор поддерживаем хорошие отношения. Девочка вышла замуж, родила двух детей и нормально живет. Парень женился, у него девочка родилась…
– Как вы с Милой поддерживаете связь? – спросил Федор, и внутри все похолодело. Неужели он сейчас получит координаты любимой?
– Мы раз в полгода созваниваемся, а чаще пишем эсэмэски или электронные письма, – махнула рукой продвинутая бабуся, протягивая руку за рюмкой.
Федор моментально подвинул свою, которую та и хлопнула.
Телефон заиграл мелодию Грига, и Федор внутренне напрягся. Звонок от куратора не предвещал ничего хорошего.
– А у меня здесь «Мегафон» не работает! – капризно сказала бабуся, вынимая из сумочки на боку черный мобильный телефон «Самсунг».
Федор приложил палец к губам.
– А мне плевать на твои разговоры! – пьяно икнула старушка и схватила бутылку.
