и жестокого штурма, экипаж на своих местах едва ли успел отреагировать. Воин ткнул дулом болтера в спину адепта и сильно его толкнул. Фигура отлетела вперед и капюшон спал. Под ним не оказалось лица, только странная, безликая сфера, собранная во что-то, напоминающее человеческую голову. Это был манекен, не более чем оболочка, вроде тех, что выставляют в тире. Рафен своим болтером и мечом уничтожил тысячи таких на учебных стрельбах.
Нокс сорвал плащ с еще одного серва экипажа, затем с еще одного и еще одного. Все были идентичными автоматами, копирующими движения командного экипажа. Только горстка техногвардейцев в комнате оказалась настоящими.
— Что это такое? — потребовал ответ Расчленитель. Мохл находился позади него.
— Это командный центр…, — пробормотал он, — я уверен…
— Это фальшивка, — произнес Туркио, — как крепость из ткани и дерева, чтобы одурачить наблюдателя с расстояния! Рафен взглянул на консоль перед собой. Это была всего лишь плоская панель с мигающими лампочками.
— Уходим! — заорал он.
Но приказ пришел слишком поздно. Мохл отскочил в сторону, когда плита металла, словно нож гильотины упал на разрушенный вход, отрезая любые пути к бегству. И тут же палуба под их ногами начала движение, раскрывая разлом в полу под ногами. Фальшивые консоли раскрылись, словно раззявленные пасти, и поглотили манекены, прячась после в потайных полостях, как в каком-то хитроумном театральном трюке. Подпорки и балки втянулись, все, за что можно было схватиться, медленно исчезало, в то время как с каждым проходящим мгновением наклон пола все увеличивался.
В зал ударил порыв горячего, сухого воздуха и Рафен заметил яркое, оранжевое свечение под ними. Длинный поддон с расплавленным металлом, возможно конвейер из кузничных модулей факториума 'Археохорта', медленно проплывал внизу, готовый принять их тела, когда им не за что будет хвататься, и они упадут.
Ловушка, искусная и мелодраматичная, как и можно было ожидать от высокомерного технолорда Механикус. Когда Рафен поднял взгляд, он увидел, как потолок над головами складывается, открывая подвешенную гондолу, в которой за стеклом и медной паутиной, стоял адепт и скитарии-телохранители. На нем не было серебряной маски — значит, это был не сам Зеллик, — но он не мог не заметить кучу оптических объективов, торчащих со дна гондолы. Где бы он ни был, проклятый симулянт наблюдал, как они медленно идут к смерти, как будто это было каким-то кинематографическим представлением, созданным для его увеселения.
Царапая ботинками крутой пол, Рафен пробил бронированным кулаком металл и сотворил себе временный поручень. Он услышал как Пулуо выругался, после того как космодесантник-опустошитель почти оступился и Нокс оттащил его обратно.
У них остаются секунды до того, как странная комната сложится сама в себя, вывернется на изнанку и выкинет их в объятья расплавленного железа. Даже с учетом их силовой брони, сомнительно, что космодесантники смогут прожить больше чем несколько секунд в такой невероятной температуре.
— Если мы падаем, то и он рухнет с нами, — прорычал Рафен и свободной рукой прицелился в гондолу. Зарокотал его болтер, и вместе с ним подало голос оружие его товарищей, когда те присоединились к атаке. На секунду показалось, что этот жест неповиновения будет тщетным, но затем бронированное стекло пошло трещинами и начало раскалываться. Красные и черные жидкости струями ударили в марево воздуха и тяжелые техногвардейцы полетели мимо космодесантников, беззвучно падая в раскаленную ванную жидкого металла. Гондола начала рывками втягиваться на подвесных тросах, но было слишком поздно. Решив понаблюдать за смертью космодесантников, прихвостни Механикус встали на линию огня.
С трескучим воплем на бинарном, адепт в плаще потерял равновесие, закувыркался по воздуху и полетел вниз, его змееподобные киберконечности дико захлестали, но зацепиться было не за что.
В голос проклиная то, что он вынужден сделать, Рафен отпустил свой драгоценный болтер, дабы освободить руку. Вытянувшись так далеко, насколько осмелился, Кровавый Ангел цапнул адепта за робу и сжал ее. Он зарычал, когда дополнительный вес нагрузил держащую его руку, но не разжал хватку.
Его оружие под ним спиралью ушло в пышущую, медлительную жидкость, растворяясь последовательностью последних, мощных взрывов, когда боеприпасы взрывались от жара. Адепт дернулся и повис на руке космодесантника. Он поднял взгляд, демонстрируя почти человеческое лицо, и только его аугметические глаза сапфирового цвета разрушали иллюзию. На лице техножреца Механикус отражалась полнейшая паника.
— Это оружие хорошо мне служило, — прорычал Рафен, — назови мне причину, по которой я не должен тебя отпустить!
Бинарный треск адепта деформировался и изменился, превращаясь в понятную речь.
— Ноль ноль ноль нет нет нет, — стрекотал он, — пожалуйста, нет, ноль, нет! Мои приказы… я не…
— Останови эту ловушку! — заорал Кровавый Ангел. — Или, я клянусь, ты умрешь в крике! — Один один один да да да!, — заикаясь ответил техножрец и из под плаща показалось гадючье гнездо механодендритов. Концы манипуляторов дотянулись до стены, что-то ощупывая. С щелчком открылись бесшовные панели, о существовании которых Рафен даже не подозревал. Адепт издал щелкающий вздох, и пол сразу же пошел в обратную сторону. Прячущиеся панели и колоны остановились и начали снова выдвигаться. Через секунды комната вернулась к прежнему виду.
Рафен встал, все еще держа в своей хватке техножреца. Металлическая стена позади них начала подниматься рывками. Огромные вмятины отмечали места, где Церис и другие пытались пробиться внутрь. Псайкер с осторожностью вошел в комнату-ловушку.
— Лорд? — спросил он и в его суровых глазах читался вопрос. Сержант не ответил, вместо этого достал силовой меч из ножен за ранцем и прижал мерцающее лезвие к груди своего арестанта.
— Где Маттхан Зеллик? — потребовал он ответа. Адепт сглотнул. Собираясь лужицей на полу, с его опущенных конечностей капала кровь и масло.
— Поймите, Астартес, я не мог его остановить.
— Я не спрашивал тебя об оправданиях, — прорычал Рафен, — ты пришел запечатлеть момент нашей смерти для удовольствия своего хозяина. В моих глазах ты уже лишился своей жизни. Отвечай и она оборвется быстро.
Нокс злобно шагнул в сторону пытающегося вырваться техножреца.
— Он не заслуживает этого, — рычал Расчленитель, — отдай его мне, кузен. Я заставлю его говорить.
Сержант достал свой нож для свежевания, блеснули впечатляющие зубцы вдоль одной из кромок.
— Я не знаю где он! — заорал перепуганный адепт. — Я, логис Гоел Беслиан, клянусь своей присягой Омниссии, что я не знаю! Куб святилища Зеллика в постоянном движении внутри механизма 'Археохорта'. Вы не можете его найти, только если он этого не захочет. Рафен поджал губы.
— Значит, мой уважаемый логис Беслиан, ты для нас больше неважен, — он повернул меч и прижал острие в груди адепта.
— Я могу привести вас к нему! — заорал Беслиан изо всех сил, скрипучие слова проходили через ожерелье с вокс-сферами на его шее, — пощадите меня, и я помогу вам!
Адепт стремительно оглянулся, возможно, надеясь найти хоть одного среди Астартес, кто мог бы его простить. Но на их лицах он увидел только хладный гнев. С рыком отвращения, Рафен отпустил арестанта и тот свалился у ног одного из воинов Нокса, сангвинарного клирика по имени Гаст.
— Пусть это отребье живет, — приказал он.
Рафен отошел в сторону, поглаживая рукоятку меча, с раздражением от того, что его вынудили отсрочить убийство. Нокс подошел к нему.
— Ты веришь во вранье этого существа?
— Если у тебя есть предложения лучше, я готов их выслушать, кузен, — Рафен искоса взглянул на него, — эта конструкция словно одна большая головоломка… Черт бы побрал твоего брата Мохла, что он запутал всех нас.
