другой стороны.
Собравшиеся Астартес, как атакующие, так и беглецы, сделали паузу — перевести дыхание. Тираниды заполонили нижние уровни крепости и подобно приливу стремительно захватывали каждый уголок крепости. Нокс перезарядил болтер и, не поднимая взгляда, задал вопрос, который был у всех на уме.
— Так вот здесь мы дадим наш последний бой?
Ответил Церис, но, кажется, он витал где-то в другом месте:
— Люк задержит их на некоторое время.
— Также говорили об огненной стене, — раздраженно пробормотал Пулуо.
— Мы внутри святилища Фабия Байла, — произнес Тарик, — здесь его убежище, его лаборатория, его дом ужасов.
Гаст осторожно прошел вдоль металлического прохода и всмотрелся в бронированное окошко отдельных комнат.
— Я вижу крио-модули. Вроде бы рабочие столы и анатомические залы… Ну, или то, что архипредатель использовал взамен.
— Нам нужно найти Рафена и остальных, — сказал Кейн, — возможно вместе мы…
— Сделаем что, парень? — выдохнул Аджир. — Обменяем одну смерть на другую? Повсюду тираниды, и даже если мы выдержим их осаду в этом проклятом месте, через несколько часов исполнится последний приказ Рафена. 'Габриель' и 'Тихо' обратят это место в пепел. Пока мы тут болтаем, корабли уже выходят на боевую дистанцию. Вскоре они атакуют орудийных черепов, и вопрос будет так или иначе решен.
Килан указал на Тарика:
— А я думал, что только его Орден обычно говорит исключительно о смерти и тьме. Моя вера в веселый характер Кровавых Ангелов разрушена.
— Ага, смейся, пока можешь, Гвардия Ворона, — огрызнулся Аджир, — но потомство Сангвиния — прагматики.
Килан принял вызов:
— Скорее пораженцы.
— И это ты говоришь о поражении? — Аджир шагнул к другому воину. — Я вообще-то не из тех, кто позволил себя схватить и загнать в загон, словно обычное животное…
— Да как ты смеешь…
— Замолчите, оба! — рявкнул Нокс. — Вы забыли главное. Вы оба говорите и действуете так, словно у вас есть выбор.
Он посмотрел на всех окружающих его боевых братьев.
— Скажите мне, кто из вас тут по недоразумению считает, что увидит следующий рассвет? Кто из вас?
Молчание было ему ответом.
— Вы сбежали из заключения, вы свободны, но не совсем. Мы, кто прилетел в этот мир в поисках предателя, свободны, но не совсем. В эту секунду у нас есть одна общая цель. Месть и вместе с ней надежда, что мы умрем достойно.
Нокс снова посмотрел на Аджира и Килана:
— Если хотите выжить, то вы серьезно заблуждаетесь. Отсюда нет выхода. Нет выхода кроме смерти и милости Императора.
ФАБИЙ подошел к краю наклонного парапета и вгляделся вниз, в бурлящий океан корчащегося безумия под ногами. Авточувства шлема Кровавого Ангела поначалу отказывались работать, их сложно было подчинить, но, в конце концов, он одержал верх. Байл улыбнулся, забавно, насколько легко было вспомнить старые мнемонические строчки команд, дабы управлять подсистемами брони. Эти навыки дремали в нем последние десять тысяч лет, а теперь он раскопал их и начал применять, словно прошел только день. Ренегат испытал странное чувство отрешенности, когда попытался вытащить из разума события далекого прошлого. Это было нелегко. Раздраженный, он отбросил мечтательность и сконцентрировался на настоящем.
Далеко внизу, по всей центральной яме для арестантов и вокруг стен кратера, кипящая масса тиранидов наслаждалась оргией разрушения. Кто бы ни остался от его подопытных экземпляров, модификатов и Новых Людей, все они были где-то в другом месте, если правда чужаки уже мгновенно не разорвали их на куски. Завывающие, скулящие и рычащие ксеносы обезумели от злости, его изучение разновидностей тиранид показало, как они на инстинктивном уровне реагируют на вторжение в свою территорию — просто психопатическим неистовством. Любые возмущения в сложном букете феромонов, — к слову сказать, такие, как порча их секрета смерти, что он обернул к своей выгоде — приводит их в безумие. Там, внизу, мириады форм тиранидов, эволюционировавших в океанах Дайники, вышли на берег, чтобы убить все, что найдут и стереть в порошок все, что несет запах не-тиранид.
С убийством зоантропа рухнула аура-завеса, над которой он так долго трудился, и это было смертельным приговором его секретной крепости. Байла злило то, что он был вынужден покинуть это место, когда его работа находится на такой критической стадии.
Его расписание полностью разрушено, проект откинут на годы назад, займет время возвести новую лабораторию, даже если задействовать одну из десятка баз, что он спрятал по всему диску галактики.
Но он давно знал, что тропа завоеваний любит медленных и тщательных. В отличие от многих ответвлений Хаоса Неделимого, Фабий Байл понимал, что терпение — такое же жестокое и хитрое оружие. Он понимал, что нужна тщательность и подготовка. В противном случае, зачем бы ему так расширять свои планы? Зачем еще создавать армию из собственных клонов, каждому из которых внушалось, что он и есть только единственный и неповторимый Прародитель? Все ради терпения, дабы убедиться, что даже если крепость падет, как это произошло сегодня, ни одно из действий слуг бога-трупа не разрушит его великие планы.
В конечном счете, он победит. Это только вопрос времени. Байл взглянул на свисающий с ремня ретранслятор. Световой код поменялся, аппарат достучался до ближайшего корабля, по мере приближения судна Астартес, пульсация учащалась. Байл снова улыбнулся и забарабанил пальцами по канистре с нервным газом, пристегнутой магнитным захватом к броне бедра. Он насладится мгновением, когда прибудет на корабль Кровавых Ангелов, мгновением, когда газ доберется до экипажа и превратит их легкие в жижу. А любой, кому посчастливиться выжить, умрет от его руки. О да, сказал он сам себе, сегодня он убьет многих.
Затем он услышал у себя за спиной тяжелые шаги по рампе.
РАФЕН И ЛАЙКО появились на зубчатых стенах башни в тусклом сиянии солнечного света, пронизывающего облака. Кровавый Ангел выдохнул и поднял изукрашенный меч, которым его так глубоко поранили.
— Я тебе говорил, — прорычал Рафен, — я не позволю тебе сбежать.
Байл развернулся, и его плечи под броней затряслись, когда он забился жестоким, ревущим смехом.
— Во имя Ока, да ты стойкий мелкий засранец, а? Но, кажется, тебе не хватает ума понять, когда ты проиграл. — предатель, глумясь, поклонился. — Ну, тогда иди сюда. Жду тебя с нетерпением. Если ты так решительно настроен умереть от моей руки, я с радостью помогу тебе.
Лайко взмахнул одним из своих боевых ножей, второй выпал из его обессиливших, оцепенелых пальцев. Багровый Кулак бросил взгляд на Кровавого Ангела:
— Я сожалею, что не смог сделать так, как ты просил меня раньше, брат. Сожалею, но я больше не могу сдерживать свой пыл, — он отсалютовал ему кинжалом.
— Лайко, подожди… — но слова Рафена не были услышаны.
Шатаясь, раненный воин побежал, это скорее было неконтролируемое падание вперед, чем атака, и все же Багрового Кулака толкала вперед волна ярости, что горела в его сердце, желание, которое направляло его словно ракету к своей цели.
Выкрикивая имя примарха, он врезался в украденную броню Байла, в воздух взвились искры. Лайко превратился в водоворот, он крутился и полосовал, наносил удар за ударом по туловищу и груди врага.
