вскрылась продолговатая темная рана, из нее хлынул густой поток крови. Он кинулся дальше, туда, где завязались короткие и ожесточенные схватки. В городе часто и сполошно забил барабан, ему откликнулись глухие, тревожные звуки рогов.
Стена была быстро очищена от неприятеля, по лестницам вятичи устремились в город. Жители были явно застигнуты врасплох, в панике метались по улицам, только кое-где объединялись небольшие группы воинов, пытались сдержать натиск, но легко сметались дружным натиском ватаги.
Через час все было кончено. Жихарь, сверкая сполошными глазами, приказывал:
– Десятка Всеслава пленит молодых парней, они будут грести на судах. Остальные – по домам, амбарам и складам. Тащите добытое на ушкуи. Быстро снимаемся, пока вестники не добрались до столицы и не известили царя!
Хозяев, подгоняя острыми кончиками мечей, заставляли отмыкать пудовые замки, отворять кованные железом двери и показывать спрятанные в сундуках и ларях богатства. Едва забрезжило, как ушкуи отчалили от берега и двинулись вверх по течению.
Потеряли семь бойцов, вдвое больше было раненых. За весла посадили пленников. Держались берегов, где течение было не столь стремительным, как на середине. За день отмахали большое расстояние, кораблям царя теперь их было не догнать.
Ночь отдохнули, а потом двинулись дальше. Жихарь торопил:
– Лень может обойтись кровью, – говорил он, прохаживаясь вечером между уставшими воинами. – Еще пару деньков, и будет легче.
И правда, через три дня он устроил дневной отдых. Развели костры, варили в котлах мясо, вынули медовуху и пиво, целый день гуляли и веселились. Откуда ни возьмись появились рожки и гусли, бубны и сопели, музыканты заиграли разудалую мелодию, ватага кинулась в пляс…
Жихарь обнял Крутояра, гудел в ухо по-пьяному настойчиво и громко:
– Веселись, княжич! В том и прелесть нашей жизни: соображай, как ухватить добычу, рискуй жизнью, пройди по лезвию ножа между жизнью и смертью, но если получилось, как у нас сегодня, ни о чем не думай, ешь, пей от души и предавайся всем соблазнам на свете!
Крутояр смертельно устал за эти дни, но чувствовал себя спокойно и легко. Ему нравилась такая бродячая, полная опасностей, вольготная жизнь, он чувствовал себя рожденным для нее. Попробовал из бокала несколько глотков хмельного, но его замутило, затошнило, после чего не только пить, но и смотреть на него стало противно. Он отошел в сторонку, прилег на травку и стал бездумно смотреть в небо. Вот летают в немыслимой вышине коршуны, высматривая себе добычу. И он такой же коршун-добытчик. Он в себе чувствует такие силы, что, кажется, сделает небольшое усилие и взлетит в такую же высь!.. Его не тянуло ни домой, ни к любимой девушке. Отдохнул бы немного, а потом снова, теша свою душу, кинулся в водоворот ожесточенной борьбы и кровавых схваток…
Они плыли еще несколько дней. Наконец по известным ему приметам Жихарь определил местонахождение ватаги и приказал:
– Впереди богатый черемисский город. Помнишь, я тебе говорил? – обратился он к Крутояру. – Остановимся в этом лесу. Я отберу небольшую группу, одеваемся в одежду торговых людей и пойдем промышлять. Авось повезет.
Княжича Жихарь тоже включил в эту группу. Они надели дорогие шелковые халаты, опоясались дорогими кушаками, на ноги натянули кожаные сапоги; одного из ватажников, темноволосого и кареглазого, Жихарь нарядил восточным купцом: в полосатый халат, башмаки с острыми загнутыми носками и чалму. Наказал:
– Что бы ни случилось, молчи. По-нашему ты не понимаешь, разыгрывай бестолочь.
Остальным велел как можно ближе к городским воротам спрятаться в кустах.
Одну из лодок нагрузили товаром, и тронулись в сторону города. Пристали напротив главной башни. Входные ворота были закрыты. Жихарь подошел, стал стучать. В окошечко выглянуло волосатое лицо:
– Чего надобно?
– Пусти торговых людей. Хотим предложить вашим жителям хороший товар.
– Откуда такие?
– Славяне мы. Торговали в Итиле. Возвращаемся на родину. С нами персиянин, вон он стоит! У него редкие восточные пряности и искусной работы драгоценности.
– Рожа больно у тебя не торговая, – помолчав, проговорил стражник. – Глазами-то так и рыщешь, точно злыдень…
– А каким быть, коли чуть не полсвета объехал, да страстей разных повидал, да таких, что не приведите боги во сне присниться! – запричитал Жихарь, отводя шальной взгляд в сторону и стараясь пристроить на своем лице умильную улыбку.
– Ладно, – произнес стражник. – Пойду, доложу начальнику стражи. Он и решит.
Жихарь оглянулся и подмигнул, а потом показал кулак: держитесь! Крутояр улыбнулся краешком губ и незаметно ощупал меч, висевший под халатом.
Начальник появился скоро. Отворились ворота, в узкую щель вышел худой, длинный, круглолицый, пожилой мужчина, строго оглядел пришельцев, приказал:
– А ну, покажь товары!
Люди Жихаря стали охотно раскладывать содержимое мешков прямо на земле. Начальник стражи отобрал для себя инкрустированный кинжал и дорогую брошь, потом предупредил:
– Чтобы десятую долю товара заплатили городу!
– Заплатим! Обязательно отдадим! А то как же! – охотно закивали «купцы».
– Тогда – за мной!
Ворота немного приоткрылись, в них первым вошел начальник стражи, затем все остальные. Когда Жихарь увидел, что последний воин перешагнул порог, он неуловимым движением выхватил кинжал и ткнул им под лопатку начальнику стражи. Остальные тотчас обнажили мечи и накинулись на охранников. Крутояр чуть замешкался – в халате запуталась рука – и стражник встретил его лицом к лицу. По испуганным глазам понял, что противник струсил и растерялся, усилил нажим и, выученным приемом выбив из его рук меч, поразил в грудь, проткнув тонкую кольчугу.
Оглянулся. Его товарищи уже открыли ворота, в них вбегали ватажники. Тогда им овладел азарт битвы; вместе со всеми кинулся в город…
Самый большой бой пришлось выдержать у княжеского дворца. Здесь выстроились охрана, часть дружинников во главе с князем, подбегали, накидывая на себя панцири и кольчуги, другие воины. Но и вятичи уже расправились с одиночками и окружили защитников дворца со всех сторон. Сеча была жестокая. Вот где пригодились Крутояру и легкая сабля, и умение сражаться ею, приобретенное у араба. Он то стремительно наступал, то увертывался от ударов, отскакивая назад, то ввязывался в поединок, выискивая слабое место у неприятеля; чувствовал, как порой задевали его тело или кончик меча, или острие пики, но боли не ощущал, лишь хищно щурился, когда очередной черемис падал к его ногам.
Наконец яростная стычка закончилась. Большинство защитников, в том числе и князь, были порублены, остальные сдались, побросав оружие. Их погнали к ушкуям, чтобы потом какому-нибудь роду- племени продать в рабство. Начался погром и грабеж города…
Добычи при захвате двух городов было столь много, что пришлось забрать два корабля у черемисов. К судам привязали веревки, в них впрягли пленников, и они, подгоняемые плетьми, зашагали по берегу, таща за собой награбленное богатство.
IV
В Дедославль ватага Жихаря вернулась в начале июня. Но никто ее не встречал, никто не радовался огромной добыче. Все были охвачены горем: в их отсутствие от сердечного удара внезапно умер князь. Его хоронили по древнему обычаю: положили на десять дней в холодную яму, а потом плотники соорудили лодию, на которой он должен был приплыть в потустороннее царство, наложили на нее множество богатства, чтобы и на том свете князь жил безбедно, забили коня, любимого пса, и много другой живности.
