слабо гудели и потрескивали лампы дневного света под потолком. Ньялсага, скорее всего, сидел в кофейне «Последний белый слон», работая с книгой заклинаний, Алина пропадала в школе, осуществляя планы по запугиванию пятиклассника Соловьева, а Бахрам уехал со своим клубом в горы, на большую игру и обещался быть в городе завтра после обеда.
Ява аккуратно достал из кармана жабу и посадил на стол.
— Добро пожаловать в агентство «Аргентина», Мэргрид. Осматривайся пока, а я кофе приготовлю.
Жаба возмущенно забулькала в ответ, сверля Яву возмущенным взглядом.
— Прости, — без тени раскаяния проговорил тот. — До приезда заклинателя придется тебе в лягушачьей шкуре побыть. Я, как ты знаешь, не маг, поэтому обратно превратить тебя не могу.
Он сварил кофе, отыскал в столе у Бахрама свежий номер журнала «Пейнтбол» и устроился в кресле, с интересом изучая богато иллюстрированную рубрику «Девушки и пейнтбол», наслаждаясь тишиной и тем, что никто не приказывал развлекать себя, не грозил убить, не рассказывал во всех подробностях, как быстро и эффективно напугать человека до смерти.
За окном уже темнело, когда на крыльце послышались, наконец, чьи-то шаги.
Ява отложил журнал и поднялся с кресла.
Алина стояла возле стола, с удивлением разглядывая жабу, сидевшую на коробке из-под пиццы.
— Это кто?
— Жаба.
— Зачем ты ее сюда приволок? Будешь целовать? — Алина подозрительно посмотрела на Яву. — Она превратится в прекрасную принцессу и…
— Она превратится в баньши. Это же Мэргрид!
Глаза Алины вспыхнули.
— Ах, вот оно что! — сладким голосом проворковала она, мгновенно приходя в хорошее настроение. — Как я могла ее не узнать?! Она же совсем не изменилась!
Жаба негодующе забормотала, уставившись на нее выпученными черными глазками.
Алина полюбовалась приятным зрелищем, повесила сумку на спинку стула и прошла в соседнюю комнату. Ява двинулся следом.
— Почему она стала жабой? — вполголоса поинтересовалась Алина, включая кофеварку.
— Развлекалась так, — пояснил он. — Превращалась то в кошку, то в летучую мышь, то в жабу. Дэберхема чуть с ума не свела!
Алина осторожно выглянула в дверь: Мэргрид-жаба по-прежнему сидела на коробке, клокоча от возмущения, как маленький чайник, забытый на огне.
— А почему не может собой стать?
Ява молча повертел перед носом Алины золотую подвеску.
— Амулет, блокирующий обратное превращение, — понимающе кивнула Алина. — Ньялсага дал?
— Нет, в антикварном магазине купил. Конечно, Ньялсага, — Ява убрал амулет. — Хочу немного отдохнуть. Путь до его приезда она побудет жабой.
Ява со всеми предосторожностями выглянул в соседнюю комнату, Мэргрилд тут же заметила его и негодующе квакнула.
— Так не полагается, — Алина присела и выдвинула нижний ящик стола. — Куда девался сахар?
Ява протянул ей упаковку сахара.
— Провела бы ты целый день с баньши, по-другому бы заговорила. Между прочим, к приходу Ньялсаги она собиралась превратиться в серую кошку. Думает, что это очень остроумно.
Алина задумалась.
— Она говорила, что я одета, как служанка. Слышал?
— Слышал.
Алина прихватила чашку и направилась в другую комнату.
— Ладно, пусть будет жабой, я не против…
…Когда на улице совсем стемнело, в агентстве появился Ньялсага.
В сопровождении веселой Лукерьи, он вошел в комнату, увидел жабу, сидевшую на столе и замер.
— Баньши Мэргрид в облике жабы? И давно она так?
— Давненько, — признался Ява.
— И ты не стал превращать ее обратно?
— Не стал.
Ньялсага перевел взгляд на Алину, та развела руками.
— Я тут не при чем!
Ньялсага сел в продавленное плетеное кресло и задумался.
— Она немного шумновата, эта баньши. Не знаю, как Яве, а мне очень хотелось тишины, — начала Алина рассудительным тоном. — Хотелось отдохнуть после рабочего дня. Сам понимаешь, в школе постоянно галдят дети, дома — соседи за стеной…
— Точно, — поддакнул Ява.
— Тебе надо научиться ладить с людьми, — отвлекся от размышлений Ньялсага. — У меня тоже были шумные соседи, но я с ними прекрасно поладил!
— Как тебе это удалось? — изумилась Алина.
— С соседями очень важно установить дружеские отношения, — назидательно сказал Ньялсага. — Сначала, конечно, надо познакомиться. Это делается очень просто: заглядываешь к ним на огонек, просто так, по-приятельски и говоришь: «Добрый вечер, какое прекрасное полнолуние сегодня! Я — ваш новый сосед, граф Цепеш, но вы зовите меня просто Дракула!».
Жаба-Мэгрид на столе квакнула, и Яве показалось, что он различил что-то вроде одобрения в коротком, но выразительном «ква!».
— Это была шутка? — поинтересовалась Алина. — Конечно, шутка, я сразу догадалась!
— Это, Алина, чистая правда.
Ньялсага покосился в сторону соседней комнаты, откуда доносилось возмущенное бормотание жабы.
— Кажется, она сильно не в духе?
— Не то слово, — сказал Ява.
— Тогда пусть будет жа… э-э-э, пусть сидит в коробке. На всякий случай. До рассвета не так уж далеко.
…Ранним утром на пустынном морском берегу случайных людей, как правило, не бывает, а потому — никто не увидел, как вместо большой бурой жабы на песке возникла разъяренная баньши Мэргрид. Глаза ее сверкали, руки были уперты в бока.
— Приказываю вам всем немедленно… — дрожащим от ярости голосом начала она.
Но в этот миг из-за моря показался край солнца. Свет ударил в глаза баньши, она зажмурилась, а когда снова открыла их, перед ней лежала узкая тропа, убегающая в ночной сад, обнесенный покосившимся забором. Калитка в сад была приоткрыта.
— Свободной дороги, Мэргрид! — торопливо перебил ее Ньялсага, указывая на тропинку. — Свободной дороги!
И баньши Мэргрид исчезла.
… Поздним утром Ява оставил машину возле большого торгового центра — далековато, конечно, можно было найти парковку и поближе, но как отказать себе в удовольствии лишний раз пройтись по шумным улицам, ведущим к заливу? Ньялсага утверждал, что у города имеется собственная аура, сине- зеленая, как морская волна. Ява чародеем не был, и ему не дано было видеть магической ауры, мерцающей над улицами и площадями, но в словах Ньялсаги он не сомневался.
Кругом кипела веселая жизнь: пахло кофе и морем, сверкали зеркальные двери отелей и дорогих
