Бессознательно Энджел задержала взгляд на наручных часах, плотно обхватывающих его крепкое запястье. Он выверенным движением поправил манжеты и сцепил пальцы.
- Я так понимаю, ты не работала в такой должности, - он понизил тон, и это произвело должный эффект. Она оторвала взгляд от его рук и посмотрела ему в лицо. Что это было? Он включил своё убийственное обаяние? Если так, то она будет мертва меньше чем через десять минут, он и без того будил в ней дикие и первобытные инстинкты, древние как сама жизнь, чистые и не отягощённые условностями. Не нужно иметь богатое воображение творческого человека - достаточно вспомнить то, что между ними уже было.
Самое лучшее сейчас, это встать и уйти и ну его к дьяволу. Но что-то мешало ей сделать это, вынуждая сидеть прикованной к неудобному креслу. Должно быть, его гипнотический взгляд или медленная речь, зарождающаяся где-то в глубине груди, а потому лишённая визгливых пронзительных ноток, лишали её сил двигаться.
- Нет, не работала, - подтвердила она.
Ещё вчера он был открыто агрессивен, а сегодня спокоен как удав, или что там ещё говорят в таких случаях. Это сбивало с толку, потому что она готовилась к встрече на других тонах.
- Кофе, чай? Чего бы ты хотела? – сказав это, он только укрепил своё преимущество. Эта была просто гениальная манипуляция.
Энджел выдохнула с лёгким возмущением:
- Ты со всеми своими сотрудницами распиваешь кофе?
- Нет, не со всеми. Точнее, вообще не распиваю, - безмятежным тоном произнёс Данте. Он явно ждал от неё язвительного замечания, но она мило улыбнулась ему:
- Нет, спасибо большое. Вынуждена отказаться, несмотря на оказанное почтение моей скромной персоне.
- Так я и не сплю с другими сотрудницами, - этими словами, сказанными мягким тоном, он осознанно навязал ей ощущение сексуальности, которое стало неотъемлемой частью их отношений. - Тебя введут в курс дела. Если понадобится, дадут наставника, чтобы ты отследила весь процесс, пока не начнёшь работать самостоятельно, - тут же пояснил он чётко и бесстрастно, ничего не выражающим тоном, что располагало к деловому разговору, давало надежду, что именно в то русло он и перетечёт. Но её чувства говорили совсем другое, и внутренний инстинкт самосохранения твердил, что нужно бежать отсюда как можно скорее.
Как ни старалась, не могла она воспринимать его как главу, начальника и первое лицо в компании. Внутри она чувствовала некое преимущество своего положения и не благоговела перед ним как другие. Её острая реакция на него заключалась в другом – она воспринимала его как мужчину и реагировала на его упрямую подавляющую напористую сексуальность, как кошка весной, если не сказать хуже. Он держал её в постоянном напряжении, и в нём было достаточно дикости, чтобы ожидать от него чего угодно. Он был совершенно неуправляем. Неуправляем в том смысле, что его вряд ли можно было «вести» словами по проторённой дорожке, добиваясь своей цели, как других мужчин. Почти невозможно было предугадать реакцию. Она совсем его не знала, но первое впечатление достаточно ярко отпечаталось в мозгу. Казалось, не было разницы между тем незнакомцем с бокалом спиртного в руке в полутёмном баре и этим мужчиной, что сидел на краю стола, сцепив пальцы в замок. Ленивая поза только подчёркивала его доминирование и превосходство. Ему даже не нужно было стараться. Такие как он впитывают это с молоком матери. Это у них в крови. Было ясно, что он не из тех, кого называют «соль земли», кто вышел из ниоткуда. Он вырос именно в той среде, в которой находился и работал сейчас и вырос он среди таких, кем являлся сам. А сам он являлся пользователем, в полном смысле этого слова. Люди – средство, деньги – один из способов достижения цели. Всё предельно просто. И остальные лишь пешки в его игре, как и она тоже.
От этих мыслей на душе стало как-то совсем безрадостно. Она усмехнулась собственной «удаче». И надо же было в тот вечер среди уймы мужиков подцепить именно его! Кому расскажешь, никто не поверит! Таких совпадений просто не бывает!
- Спасибо, что говоришь это мне лично, - проговорила она, пытаясь сохранять непринуждённость, но сама поняла, что получилось неважно.
- А как теперь по-другому?
Как ни пыталась она поддержать деловой тон, он непременно уводил разговор в другую сторону. А может быть у неё уже на этой почве обострение. Она уже не могла смело гарантировать свою адекватность в данном вопросе. Везде казались сплошные намёки. Вероятно, уровень её озабоченности начал зашкаливать, а его лёгкая ирония выводила из себя.
- Зачем? – наконец она задала вопрос, который её интересовал более всего. - Скажи, зачем переводить меня на должность… на работу, в которой я ни черта не понимаю, а потом давать мне наставника для моего обучения? Зачем напрягать ради меня кучу людей, у которых полно своей работы?
- Предпочитаешь увольнение? – вкрадчиво спросил он, но она почувствовала, что воздух вокруг них сгущается. Разве можно от него получить нормальный ответ на прямо поставленный вопрос. И не мечтайте! Данте… и… чёрт дери его фамилию, не отличался умением нормально выражаться.
- Нет, - уверенно заявила она. - Если бы мне это было нужно, я не стала бы ждать, пока ты это сделаешь. Ушла бы сама.
- Вот и я думаю, что это было бы слишком мелочно с моей стороны – уволить тебя из-за… как ты это назвала? …весёлого девичника? – на первый взгляд беззлобно закончил он.
- Весьма великодушно с твоей стороны, - не удержалась она от колкости, чувствуя всё же, что её заносит. Надо бы прекратить разговор, но уже не могла.
- Это не великодушие. И не благородство, - тень холодной ироничной улыбки промелькнула на лице. - Я не меценат и не спонсор, и благотворительностью не занимаюсь в любой форме. Но трусливым и малодушным никогда не был.
- Тогда зачем? – снова спросила она, настаивая на своём.
- Зачем? – Он сделал паузу. - Всё просто. Не представляю, как буду работать с женщиной, глядя на которую у меня возникает только одна мысль. – Тут он снова остановил свою речь и, дождавшись у неё на лице выражения немого вопроса, продолжил: - Мысль, что я хочу её трахнуть. А точнее тебя. Всё утро думаю, где на твоём платье молния.
Он ещё не договорил, а она уже вскочила с кресла. И на этот раз не стала дожидаться разрешения покинуть кабинет. Резко развернулась, чтобы рвануть к двери, но не успела. Он перехватил её сзади, прижал к себе и они оба застыли на месте, слегка ошеломлённые этим первым таким тесным контактом. В нос ударил резкий аромат его парфюма, голова закружилась. Он и до этого будоражил её обоняние, одурманивал, и не заметить этого было выше её сил. Но и вдохнуть было боязно, не решалась сделать даже это движение. Казалось, это спровоцирует его, ведь они и так зашли слишком далеко. Все это время она пыталась разогнать теплоту, что зарождалась между лопаток и спускалась вниз, вызывая испарину на спине. В глаза бросилась обстановка кабинета ещё больше убеждая в неправильности их отношений. Она на работе! Они на работе!
Данте прижал её стройное тело крепче, явственно осознавая, что это было именно то, что он так хотел сделать. Но для удовольствия этого было ничтожно мало и первые приятные ощущения от соприкосновения с ней тут же превратилось в пытку, потому что он прекрасно понимал, что здесь они этого не сделают, здесь, в своём кабинете, он не стащит с неё платье и не займётся с ней страстным сексом, как бы ни хотелось.
Она всё-таки вздохнула, глубоко, так что платье на груди натянулось, и отклонила голову в сторону, почувствовала его тёплое дыхание на шее. Отстранилась, но безуспешно.
- Прекрати… - как-то сумела сказать.
Заверещать? Глупо. И он это знал. Прекрасно знал, что она не будет вопить и верещать. Оставалось только покрепче вцепиться в запястья и не дать его рукам шарить по собственному телу.
- А что ты так разволновалась, Птичка? – ласково спросил он.
- Оставь свои намёки.
- Какие же это намёки? Я тебе прямо говорю. Всё как есть. Ну так, где же у нас молния? Здесь? – Он провёл указательным пальцем по шву на платье вверх от бедра до груди, очертив плавный изгиб её талии. -
