Примерно через час из ворот частной клиники выехала карета «Скорой помощи», в которой находился Степанов. Я поехала на своем «Ситроене» следом за ней. Через час с небольшим микроавтобус с красным крестом и логотипом «Сантэ» на борту остановился у дома номер тридцать семь по Волжской улице. Я объехала его и припарковалась за углом, чтобы не светиться перед камерами видеонаблюдения. Вышла из машины, взяла с заднего сиденья фирменный халатик и чемоданчик с аптечкой, любезно выданные мне Полозовым для конспирации, и захлопнула дверцу машины. Больной уже стоял у ворот и разговаривал с медбратом, державшим в руках его сумку.
– Ну что ж, можете звонить, – сказала я, поправляя халатик.
Степанов нажал на кнопку видеодомофона. Из переговорного устройства послышался женский голос:
– Сергей Федорович, это вы?
– Да, Антонина, это я.
– Но как? Вы же в больнице, – с недоумением сказала домработница, вовсе не спеша впустить хозяина в дом.
– Как видите, я здесь. Да откройте же, наконец! – прикрикнул на нее хозяин.
– Сейчас. – Щелкнул замок, и дверь открылась.
Мы вошли в небольшой ухоженный палисадник и направились по гаревой дорожке, усыпанной листьями, опавшими с раскидистой груши, к коттеджу. На пороге показалась женщина лет тридцати пяти.
– Почему Арина Сергеевна не сказала мне, что вас сегодня выписывают? – спросила домработница, когда мы приблизились к ней.
– Потому что она сама об этом еще ничего не знает, – ответил ей Степанов. Прислуга продолжала неловко топтаться на пороге. – Антонина, что происходит? Вы нам, наконец, дадите войти? Это персонал из клиники. Разве вы не видите?
– Понимаете, я не знала… Если бы меня предупредили… – промямлила домработница, посторонившись. Ее странное поведение объяснилось в полной мере, когда мы, сняв верхнюю одежду и переобувшись, вошли в гостиную. Там повсюду – на диване, в креслах, даже на полу – валялись женские вещи. Похоже, Тоня, уверенная, что ее никто не потревожит, решила примерить хозяйские наряды. Надо сказать, что обе женщины были примерно одного роста и комплекции.
– Что здесь происходит? – строго спросил Степанов.
– Понимаете, Арина Сергеевна попросила кое-какие вещи в химчистку отнести, вот я их тут и сортирую, – пояснила домработница, и ее щеки запылали ярким румянцем.
– Где Саша? Он еще не вернулся из школы?
– Нет. У Санечки сегодня теннис, а после секции он собирался к вам в больницу сходить. Вот он удивится, увидев, что вас там нет!
– Антонина, приберитесь здесь и ступайте в химчистку, – Степанов повернулся к ней спиной, но через секунду оглянулся и добавил: – Арине Сергеевне не звоните! Я сам с ней свяжусь.
– Хорошо, – ответила домработница и начала собирать разбросанные платья, юбки и блузки.
Мы с Гошей, так звали медбрата, повели нашего пациента в спальню. Вообще-то он вполне мог передвигаться самостоятельно, но для пущей важности мы разыграли перед домработницей небольшой спектакль.
– Это моя библиотека, – похвалился Сергей Федорович, когда мы вошли в комнату, заставленную от пола до потолка книжными стеллажами. – Да хватит вам держать меня под руки! Я же не инвалид! Моя спальня на втором этаже. Прошу!
Мы поднялись в мансарду. Надо сказать, Степанов довольно шустро взобрался наверх по достаточно крутой винтовой лестнице, у него даже дыхание не участилось. Тем не менее Гоша сказал:
– Сергей Федорович, давайте измерим вам давление.
– Это еще зачем? Мне сегодня его уже раз пять мерили.
Гоша повернулся ко мне, взглядом ища поддержки. Мне пришлось выступить в роли третейского судьи:
– Сергей Федорович, не возражайте! Это его работа. Гоша должен удостовериться, что вы нормально перенесли дорогу.
– Ладно, надо так надо. – Степанов сел на кровать и закатал рукав.
Медбрат взял прибор для измерения давления и занялся делом. Я подошла к окну и пригляделась к окружавшему дом пейзажу.
Гоша покачал головой и спросил:
– Сергей Федорович, утром какое у вас давление было?
– Такое же.
– Я укольчик вам сделаю…
– Не надо мне никаких уколов! – воспротивился Сергей Федорович, но под моим строгим взглядом сдался.
Гоша отправился в ванную комнату, находившуюся за стеной, помыть руки, а я негромко спросила:
– А если снять с сейфа отпечатки пальцев? У меня с собой все необходимое для этого имеется.
– Бесполезно, – отмахнулся Степанов. – Тот, кто его взломал, либо работал в перчатках, либо стер свои отпечатки. Я извел едва ли не целый рулон скотча, но никаких следов не переснял.
Вернулся медбрат, и я вновь уставилась в окно.
– Ну вот, теперь я с чистой совестью могу вернуться в клинику, – сказал Гоша, сделав инъекцию. – Да, чуть не забыл: вот эти таблетки вам надо выпить на ночь.
Когда молодой человек ушел, я поинтересовалась:
– Сергей Федорович, соседи к вам часто в гости приходят?
– Можно сказать, никогда. Я раньше общался с Трифоновыми, они за родительским домом присматривали, – сказал он, – но в прошлом году они переехали в город, к сыну. Их дом уже почти развалился. Видите?
– Вижу. Справа от Трифоновых кто живет?
– Пока никто. Раньше там Огурцовы жили, но несколько лет тому назад все они буквально друг за другом перешли в мир иной. Их дочь, вступив в права наследства, очень быстро продала участок с домом какому-то тарасовскому бизнесмену. А он подогнал бульдозер и снес огурцовскую хибару, а новый коттедж начал возводить только через год. Видимо, у него были финансовые проблемы, а потом все наладилось.
– Значит, с соседями вы не общаетесь?
– Не с кем было. Там, – Степанов махнул рукой в другую сторону, – чиновник какой-то хоромы, повыше и побольше наших отгрохал. А рядом с ним пьянчуга местный живет, Вася Сизов. Уж сколько раз он по пьяни горел – и не сосчитать. В последний раз дом выгорел дотла, так он теперь в сарае ютится. Так что наша Калиновка – поселок контрастов. А лет через пять тут старожилов совсем не останется. – Он замолчал, услышав чьи-то шаги на лестнице.
– Ложитесь, – шепнула я, и Степанов покорно улегся на кровать.
Я взяла его за запястье, сделав вид, что считаю его пульс. В дверь постучали, и хозяин ответил:
– Открыто.
Антонина просунула голову в приоткрытую дверь и спросила елейным голосочком:
– Сергей Федорович, вы обедать будете? Где вам накрыть – в гостиной или сюда принести?
– Тоня, не беспокойтесь. Я пока не голоден, если что, Татьяна меня покормит.
– Понятно, – кивнула домработница, но не ушла. Немного помявшись, она виновато спросила: – Сергей Федорович, вы ведь ничего не расскажете Арине Сергеевне?
– О чем? – Степанов лукаво прищурился.
– Ну, о том, что я ее платья… сортировала?
– Сортировала или примеряла – мне нет до этого дела. Антонина, вы на сегодня свободны.
– Спасибо… До свидания. – Тоня закрыла за собой дверь.
Я подошла к окну, желая проследить за уходом Антонины. Из окна были видны ворота. Домработница не стала задерживаться – минут через десять она стремительным шагом покинула дом.
