был намного сильнее ее. Вскоре по радио объявили, что поезд «Тарасов – Москва» отходит с первого пути. Как только состав тронулся с места, Ольга перестала вырываться и обреченно последовала за Степановым. Тот довел ее до своей машины, усадил в нее и повез к себе.
Я села в «Ситроен» и позвонила Кирьянову на мобильник. Володька упорно не хотел отвечать на мои звонки. Вероятно, затаил на меня обиду. Тогда я послала ему эсэмэску с таким текстом: «Ты хочешь помочь соседнему отделу?» Минут через пять полковник перезвонил мне.
– Таня, – сказал он, – извини, я не ответил на твой звонок. Был занят.
– Я так и поняла. Владимир Сергеевич, ты хочешь помочь соседнему отделу раскрыть преступление? – повторила я свой вопрос, теперь уже вслух.
– Конечно, хочу. Надо так понимать, что ты готова поделиться информацией?
– Готова, – подтвердила я. – Ты можешь свести меня с Волошко или Лопухиным?
– Волошко еще в конторе. Мы только что закончили совещание.
– Володя, я сейчас приеду к вам.
– Хорошо, мы тебя ждем.
Через полчаса я уже сидела в городском управлении внутренних дел и разговаривала с начальником отдела, занимавшегося раскрытием крупных краж. Кирьянов представил меня своему коллеге и сел в сторонке, чтобы в случае необходимости оказать мне поддержку.
– Антон Романович, я знаю, у кого находятся песочные часы, похищенные из нашего музея, – начала я с главного.
– У кого?
– У Хрековой Натальи Ивановны.
– Это ей Арина Степанова продала их три года тому назад? – уточнил майор Волошко.
– Нет, что вы, – возразила я. – Степанова никогда их в глаза не видела, так же, как и футляр для карманного молитвослова. Ее подставили!
– Зачем?
– Дело в том, что Наталья Хрекова двадцать с лишним лет тому назад работала в музее и проходила по антикварному делу как свидетель, ее гражданский муж был осужден по тому же делу и умер в колонии. Наталья родила от него ребенка, дочь…
– Я не понимаю, какое это имеет отношению к сегодняшнему делу? – перебил меня Антон Романович.
– Прямое. Дело в том, что Наумов, задержанный за незаконный сбыт антиквариата, является любовником Ольги Хрековой, дочери Натальи.
– А он утверждает, что находился в интимной связи с Ариной!
– Это вымысел. Сами посудите: Арина старше Михаила лет на пятнадцать. Она – бизнес-леди, а он – водитель, который иногда подрабатывает на стройках. Эту сказку Наумов сочинил для того, чтобы выгородить Хрековых и подставить Степановых.
– Я все равно ничего не понимаю, – развел руками Волошко. – Зачем Наумову это надо?
– Наумову этого и не надо: он подыгрывает своей подружке и ее матери. Понимаете, Наталья затаила на следователя Степанова обиду за то, что тот посадил ее гражданского мужа. Поскольку он умер в колонии, она считает Сергея Федоровича косвенно виновным в смерти отца своей дочери. Судьба случайно свела Наумова и дочь Степанова. Михаил подрядился к ней на сборку бани, Хрековы узнали об этом, и в их головах созрел план на случай провала…
– Ну, допустим, – благосклонно кивнул мне Волошко. – А как насчет драгоценностей? У кого они столько лет хранились?
– Вероятно, у Хрековых.
– Но вы в этом не уверены?
– Я уверена лишь в том, что Степанова построила дом на средства, заработанные ею в результате предпринимательской деятельности. Три года тому назад ее фирма «Арина-строй» была очень успешной. А сейчас у нее в бизнесе начались проблемы, и, если бы Арина Сергеевна рассчитывала поправить свои финансовые дела, продав антиквариат, она не стала бы брать кредит в банке под залог дома. Вы можете все это проверить.
– Мы проверим, не сомневайтесь. Но хотелось бы насчет Хрековых узнать что-нибудь более конкретное, – сказал Волошко.
– Я дам вам послушать их разговор.
Я достала диктофон и включила заранее смонтированную запись.
«– Хорошо, что мы обе вещицы разом не засветили, – проговорила Наталья. – Первый блин вышел комом, но со вторым все будет иначе. Это вы, молодежь, заморочили мне голову своим Интернетом… И что из этого вышло? Нет, действовать надо старым, испытанным способом…
– А почему же ты тогда на своем не настояла? Жалко ведь, что такие деньжищи уплыли, – посетовала Ольга.
– А мне-то как жалко! – поддержала ее мать. – Эх, стареть я, видно, стала, слабину дала, послушала вас… Ты на вокзал поедешь, а я завтра тебе посылочку экспресс-почтой отправлю. Вы на место одновременно доберетесь, а дальше – как договаривались. Боровский будет тебя ждать…»
– Так, – заинтересовался майор, – выходит, эти женщины собираются вывезти песочные часы в другой город?
– Собираются, – подтвердила я, – но вы можете этому воспрепятствовать. Уверяю вас, если вы завтра нагрянете в квартиру Хрековых, то найдете там кое-что интересное.
– Татьяна Александровна, вы же понимаете, для того, чтобы произвести обыск, нужны основания. Ваша запись для этого не годится.
– Я понимаю. А вы допросите Наумова, дайте ему кое-что послушать, и он, уверяю вас, расколется!
– Что я могу дать ему послушать? «Реквием» Моцарта, что ли? – сострил Волошко.
– Это, конечно, вещь сильная, но у меня в запасе есть кое-что посильнее. – Я включила запись, из которой следовало, что Хрековы не собираются платить за Михаила.
– Антон, – включился в наш разговор Кирьянов, – я с Татьяной уже давно сотрудничаю, и никогда никаких проколов не было. Доверься ей, она дело говорит!
– Ну, хорошо, скиньте-ка мне эту запись, – согласился Волошко. – Завтра утром мы с Лопухиным как раз собирались допрашивать Наумова. Возможно, это сделает его более сговорчивым. Если он даст показания против Хрековых, мы получим ордер на обыск в их квартире.
– Только все надо сделать быстро, – предупредила я его, – иначе раритет может уплыть! Вы не слишком увлекайтесь подробностями, главное, пусть Наумов назовет имена своих подельниц, детали потом в протоколе зафиксируете, после очной ставки с Хрековыми.
– Татьяна Александровна, вы что же, собираетесь меня учить, как вести следственные действия? – усмехнулся Волошко.
– Нет, я не учу вас, просто боюсь, как бы мы завтра не опоздали.
На самом деле, я боялась другого. Мишка мог, не подумав, ляпнуть о том, что он вскрыл сейф, установленный в комнате Степанова. Тогда Сергею Федоровичу уже не отмыться.
Глава 12
В половине девятого утра Наталья Ивановна отправилась на прогулку с собачкой. Остановилась у тридцатой квартиры и нажала на кнопку звонка. Тамара Петровна не спешила открывать дверь, но Хрекова ждала, понимая, что больной женщине непросто добраться до двери. Леся сбежала вниз, безуспешно полаяла у входной двери и вернулась к хозяйке, чтобы та поторопилась выпустить ее на улицу. Наталья еще раз нажала на кнопку, позвонила три раза подряд, но за дверью по-прежнему была тишина. Тогда Хрекова достала из кармана ключ, который на всякий случай дала ей соседка, и вставила его в замок. Как ни странно, ключ не поворачивался. Это означало, что замок заперт изнутри. Наталья Ивановна занервничала – войти в квартиру, где она спрятала музейный раритет, не представлялось возможным. В голову ей пришла страшная мысль – Тамара Петровна очень не вовремя отдала богу душу! Леся отчаянно лаяла, требуя выпустить ее на прогулку, и женщина медленно спустилась по лестнице. Выйдя во двор, она то и дело поглядывала на окна тридцатой квартиры, надеясь заметить хоть какие-то признаки жизни, но так ничего и не увидела – шторы не шевелились, тени за ними не мелькали, свет не загорался.
