— Нет, не знала, — ответила Тора и пожалела ту лошадку, которой приходится выдерживать Беллин вес. — И какой породы ее лошади? Ломовой?
Маттиас отвернулся от дороги и посмотрел на Тору.
— А ты не ревнуешь? — ухмыльнулся он.
— А ты не пьян? — отбрила она.
Через лавовые поля по направлению к горному перевалу ехали молча. Тора любовалась пейзажем из окна автомобиля. Возможно, мало кто с ней согласится, но она считала это место одним из самых красивых в Исландии, особенно летом, когда мох вспыхивает зеленым и его мягкие очертания контрастируют с грубой и неровной лавой. Сейчас земля покрыта снегом и кажется невыразительной, лишенной величавости лета. Однако это царство спокойствия привлекало Тору. Она нарушила молчание.
— Здесь так прекрасно, правда?
Поскольку движения на дороге почти не было, Маттиас посмотрел по сторонам и улыбнулся Торе, как бы объявляя перемирие.
— Надо отдать должное, пейзаж необычный, но более подходящее слово — «суровый». — Он показал на два густых столба дыма, поднимающихся в небо прямо перед ними, и спросил: — А это что? Извержение?
— Всего лишь пар из геотермальных скважин, — ответила Тора. — Впереди электростанция, она производит электричество из пара, который по трубам выходит из-под земли. Отсюда же подается горячая вода для отопления домов Рейкьявика.
Маттиас это оценил.
— Здорово, и никакого загрязнения.
— Ага, — сказала Тора. — Чистый воздух, чистая вода. Очень даже неплохо.
— Ваши офисы тоже могли бы быть почище. Раз уж мы заговорили о гигиене.
— Я тебя умоляю… Они вполне чистые. Мы юристы, а не хирурги. — Тора повернулась к Маттиасу. — Из нас не получается хорошая команда, — сказала она, имея в виду их постоянную пикировку. — Может, стоит поменять тактику?
Он снова ей улыбнулся.
— Ты так считаешь? А я доволен. Ты забавная и гораздо приятнее, чем банковские служащие, с которыми я работаю. У них каменные лица; кажется, что они рассыплются, если раздвинут свои насупленные брови.
Теперь улыбнулась Тора.
— Честно говоря, ты и вполовину не так плох, как Белла. Это я за тобой признаю. — Она помолчала и спросила: — Скажи мне вот что. В папке есть газетная вырезка о парне, который умер, когда делал — не помню как по-научному — короче, эротическое самоудушение. Для чего она там?
— О-о-ох… Ты об этой убийственной прелести… Персонаж статьи был другом Гаральда по Мюнхенскому университету. Должно быть, они оказались родственными душами, потому что вместе выделывали всякие эпатажные фортели. Я не знаю, кто из них кого познакомил с этой сексуальной практикой, но Гаральд божился, что первым начал его приятель. Гаральд присутствовал при смерти друга, его потом допрашивали. В общем, он попал в скверную историю. Стыдно сказать, но кажется, он купил себе выход из этой ситуации — в его банковских выписках есть одно крупное снятие. Ты нашла там мою отметку?
Тора кивнула.
— Я решил, что все это может оказаться важным, поскольку Гаральд тоже задушен. А вдруг он умер так же, как его друг? Хотя это весьма сомнительно.
Они припарковались на стоянке перед забором тюрьмы Литла-Хрёйн и прошли ко входу для посетителей. Надзиратель провел их в маленькое помещение на втором этаже.
— Мы подумали, что вам тут будет удобнее, чем в комнате для допросов, — сказал он. — Хюги тихий, с ним не должно быть никаких проблем. Его приведут через минуту.
— Спасибо, все прекрасно. — Тора вошла внутрь и пристроилась на краешке казенного дивана. Маттиас сел рядом, хотя в комнате стояло несколько стульев.
Он взглянул на нее и сказал:
— Чтобы мы оба смотрели ему прямо в лицо. — Маттиас поиграл бровями. — А еще ужасно приятно сидеть к тебе поближе.
Ответить Тора не успела. Дверь отворилась, и зашел Хюги Торриссон в сопровождении охранника, который придерживал юношу за плечо. Молодой человек наклонил голову, проходя под притолокой. Он был в наручниках, но выглядел таким беспомощным, что они казались не нужны. Когда охранник произнес его имя, Хюги поднял глаза. Обеими руками он отвел со лба мягкие волосы, и Тора увидела, что он очень привлекателен и совершенно отличается от образа, который она себе нарисовала. Трудно поверить, что ему двадцать пять, она дала бы ему семнадцать. Черные брови, большие глаза, и самая приметная черта — тонкие скулы. Если это он убил Гаральда, то ему пришлось напрячь все силы. Вряд ли он мог тащить почти девяностокилограммовое тело.
— Ты ведь будешь вести себя прилично, приятель? — дружелюбно спросил охранник. Хюги кивнул, и охранник снял с него наручники. Затем снова положил руку ему на плечо и сопроводил к стулу напротив Торы и Маттиаса. Юноша сел, или, скорее, осел. Он избегал смотреть им в глаза, отвернул лицо и уставился в пол.
— Если понадобимся, то мы в комнате рядом. Впрочем, он не доставит хлопот, — пояснил охранник.
— Хорошо, — сказала Тора. — Мы не задержим его дольше, чем надо. — Она посмотрела на часы. — Скорее всего закончим к полудню.
Охранник ушел, и когда за ним закрылась дверь, то единственный звук в комнате исходил от Хюги, который ритмично скреб пальцем по штанине камуфляжной расцветки. Он так и не взглянул на посетителей.
Заключенным разрешалось носить собственную одежду, и в этом было отличие от американских тюрем, в которых, как Тора знала по фильмам и телепрограммам, заключенные расхаживали в комбинезонах, будто бы сшитых из апельсиновой кожуры.
— Хюги, — произнесла она как можно мягче и по-исландски. Неразумно начинать беседу на английском. По ходу разговора они поймут, возможно ли это в принципе. Не тот случай, чтобы увязнуть в языковых трудностях; если он не говорит на сносном английском, то ей придется взять все в свои руки.
— Вероятно, ты знаешь, кто мы. Меня зовут Тора Гудмундсдоттир, и я юрист, а это Маттиас Райх, он из Германии. Мы здесь в связи с убийством Гаральда Гунтлиба, которое расследуем независимо от полиции.
Никакой реакции.
— Мы хотели с тобой встретиться, поскольку не совсем уверены, что ты имеешь к убийству прямое отношение. — Тора выдержала паузу, акцентируя внимание на том, что собиралась сказать. — Мы ищем убийцу Гаральда. На наш взгляд, вполне возможно, что это не ты. Наша цель — найти человека, который убил Гаральда, и если это и вправду не ты, то в твоих интересах нам помогать.
Хюги посмотрел на Тору, но не раскрыл рта и не выказал никакой другой реакции.
— Ты наверняка понимаешь, что если удастся доказать, что кто-то другой, а не ты, убил Гаральда, тогда ты более или менее освободишься от неприятностей, — пояснила она.
— Я его не убивал, — произнес Хюги слабым голосом. — Никто мне не верит, но я его не убивал.
— Хюги, Маттиас немец. Он специалист по расследованиям, но не говорит по-исландски. Ты можешь говорить с нами по-английски, чтобы он тоже понимал? Если нет, все нормально. Главное, чтобы ты понимал наши вопросы и мог легко отвечать.
— Я говорю по-английски, — невнятно сказал Хюги.
— Хорошо, — кивнула Тора. — Если ты чего-нибудь не поймешь или тебе будет сложно отвечать, мы снова перейдем на исландский.
Тора повернулась к Маттиасу и объяснила, что они могут продолжать на английском. Ни секунды не колеблясь, он подался всем корпусом вперед и заговорил:
