дерьме» и тому подобное.
— Мне очень жаль, что я причинила тебе столько беспокойства, Бенни, — торопливо сказала Энн. Она не кривила душой. На протяжении десяти кварталов Энн размышляла над тем, какая она кретинка, и пришла к заключению, что, как ни хорош Мэт, с ним надо будет подождать. Пока. Во вторник, в суде, он будет ее противником. Мужчина — не оправдание. Энн чувствовала себя сорвавшейся алкоголичкой. Мысль: курс реабилитации от мужчин получается хуже некуда.
— Поговорим об этом в другой раз. Сейчас у нас много дел.
В костюме Бенни прослеживались траурные мотивы, отчего ее тон казался еще жестче. Черная пара, кремовая блузка, черные лодочки. Вьющиеся белокурые волосы были схвачены черной льняной лентой.
— Когда-нибудь, позже, я, возможно, приму твои извинения. Пока что это под вопросом.
Сидевшая на столе Джуди улыбалась:
— Ну как, Мерфи-Серфи, хорошо провела время?
На ней были черный хлопчатобумажный свитер с короткими рукавами и броская черная юбочка чуть ниже колена. И черные сабо.
— Джуд, прекрати! — перебила Мэри. В своем простеньком черном платье она смахивала на дружелюбную монашку. — Думаю, Мэт — горячий парень, под стать тебе, а ты после всех треволнений имеешь право на веселье. И не сомневаюсь, что ты ничего не рассказала ему о деле.
— Спасибо, — ответила Энн. Бенни так и не улыбнулась.
— Кстати, верни «пушку».
— Конечно. Извини. — Энн вытащила из сумочки револьвер.
Мэри побледнела:
— Это и вправду пистолет?
— Он заряжен? — дернулась Джуди.
— Нет, — одновременно ответили Энн и Бенни.
Энн протянула оружие:
— Я использовала только одну пулю.
— Это тебе обойдется в десять центов, — сказала Бенни, и их глаза в знак временного перемирия встретились. Бенни открыла ящик стола, положила револьвер внутрь и повернула вставленный в замок крошечный ключ. Вынула ключ и положила его в карман пиджака. — Больше никаких «пушек». И всем сохранять спокойствие.
Джуди вздрогнула.
— Я не знала, что у тебя есть оружие, Бенни.
— Теперь вам известно все. Любимое животное — золотистый ретривер, любимый спорт — гребля, любимое хобби — выигрывать проценты. Самое нелюбимое? Коты!
— Я как раз собиралась спросить, как там Мэл…
На самом деле Энн боялась спрашивать.
— Промяукал без тебя все утро. Хотела его пристрелить, да кто-то украл револьвер.
— Бенни! — Энн и остальные партнеры пришли в ужас.
— Шучу. — Бенни схватила со стола желтый блокнот. — Ну, детишки, нам всем есть чем сегодня заняться, верно? Каррир, ты отслеживаешь цветы. Список работающих на кухне при тебе?
Джуди кивнула, подглядывая в лежавший на столе тетрадный листок:
— В основном женщины, так что там все схвачено.
— Убедись, чтобы не было никого не из этого списка. Повстречайся с каждым.
— Ясно.
Бенни посмотрела на Мэри:
— Динунцио, ты отвечаешь за прессу. Это большая морока. Саторно может пройти, закрыв лицо камерой, или наложить телевизионный грим. Прессу не пускать. Вообще. Слишком рискованно.
— Правильно, — кивнула Мэри. — Как мы и договаривались, я проверяю снаружи всех журналистов и, если нахожу Саторно, звоню копам, не ставя его в известность. А на панихиду не попадет никто, кроме посетителей.
— Да. — Бенни опять сверилась со своим списком. — Мерфи, ты занимаешься материальной частью и все подготавливаешь. Прикидываешься не помнящей себя от горя кузиной из Калифорнии. Что, если появится твоя мама? Ты к этому готова?
— Этого не произойдет. Но если и случится, я не обращу на нее внимания.
— А сможешь? — Нижняя губа Бенни недоверчиво выпятилась.
— Запросто. У меня за плечами годы практики.
— Как думаешь, она тебя узнает?
— Нет. Не с моими новыми волосами. А не видела она меня с колледжа.
Джуди и Мэри переглянулись, потом Мэри улыбнулась:
— Тебя никто не узнает, не то что собственная мать — такой мы наряд приготовили.
Она повернулась к красно-бело-синему пакету, стоявшему на полу. Это в нем они рылись, когда Энн вошла.
— Что это? — спросила Энн, придвигаясь поближе. Джуди взяла ее за руку и заставила сесть обратно на стул.
— Вчера вечером мы купили тебе спецодежду для похорон. — Мэри возбужденно полезла в пакет. — Были открыты все магазины, и они объявили грандиозные распродажи — в честь Дня независимости. Глянь-ка на эти туфли! Ну разве не прелесть?
Она вытащила из пакета, словно кролика из шляпы, пару черных туфель.
«Э-э-э…»
— Ух ты! Потрясающе! — машинально соврала Энн. Привычка вернулась к ней сразу, словно умение ездить на велосипеде.
— Примерь! — восхищалась Мэри. — Очень удобные! Я все время в таких хожу! Сидят как влитые! Я прикинула, что у тебя мой размер, восьмой.
— Отлично.
Энн отродясь не носила ничего подобного, однако скинула «бланики» и влезла в новые туфли. Те оказались вообще без каблука и сделаны были словно из резины, однако сидели на ноге как Золушкина обувка. По удобству с ними не могли сравниться ни одни тапочки на свете! Она тут же радостно воскликнула — возможно, потому, что пальцы ее ног впервые за многие годы получили возможность шевелиться.
— В этих крошках мне по силам скрутить любого головореза!
Мэри радостно кивнула:
— Мы тебе и платье купили. Джуди выбрала.
— Клевое. — Сидевшая на столе Джуди положила ногу на ногу. — Тебе понравится.
Мэри достала из пакета платье, и Энн подняла глаза. Как и положено, черное и при этом никуда не годное. Наглухо закрытое, с заниженной V-образной талией и стоячим воротничком. Юбка ниже колен из шумного, вроде кринолина, материала. Модой тут и не пахло. Вот для Хэллоуина — в самый раз.
— В нем есть что-то театральное, — тактично заметила Мэри. — Однако Джуди решила, что тебе понравится. И оно закроет тебя всю — как хороший камуфляж.
Джуди гордо кивнула:
— Единственный экземпляр. Я нашла его в магазине при ателье. Надень. Посмотрим, как сидит. Это не просто платье — это искусство, которое можно носить на себе!
«Хм…»
— Искусство — это хорошо. Люблю искусство.
Энн взяла платье, надела его через голову и, покачивая бедрами, натянула поверх футболки и юбки. В талии было в самый раз, но черная юбка мела по полу и напоминала растекшееся масляное пятно.
— Надо подшить края, а так безупречно. Спасибо.
Даже Бенни улыбалась во весь рот:
— Ты еще не видела последнего, самого главного.
