Такой, знаете, завершающий штрих.
Посмотревшая в заднее зеркальце Джуди встретилась с ней взглядом. Затем они перебрались на крайнюю полосу, чтобы ехать в город.
— Когда его схватят, это попадет во все новости. Бенни обещала позвонить нам на мобильник, как только Кевин окажется под замком.
Мэри обернулась:
— Ты будешь наконец-то свободна, Энн. Действительно свободна.
— Уау-у! — завопила Джуди, и Энн улыбнулась:
— Наверное, вы правы. Просто в это так трудно поверить…
Она вдыхала свежий воздух с реки. Джуди шарила по полу машины, не выпуская руль, так что «жук» покинул полосу и приближался к краю моста. Обеспокоенная Энн вцепилась в сиденье — чтобы не упасть.
— Джуди, что ты делаешь?!
— Дамы, не пропустите! — пропела та. Она перестала рыться и вытянула руку в окно, держа красные платформы за ремешки. Они кувыркались на ветру. Машина неслась к городу. — И я свободна!
— Джуди, не делай этого! — закричала Энн.
— Стой! Нет! — вопила Мэри, но было слишком поздно.
— Прощайте, жестокие туфли! — завопила Джуди и подбросила их в воздух. Туфли разлетелись в разные стороны, словно от ракеты отделилась первая ступень, и устремились ввысь; потом, вспомнив, что они всего-навсего туфли, описали прощальную дугу через поручень моста имени Бенджамина Франклина и, пролетев двести футов, упали в реку Делавэр.
— Ты убила их! — сказала Энн, но Джуди только радостно загоготала.
Мэри высунулась в окно:
— Зачем ты так, Джуди! Это были очень хорошие туфли!
— Ну их в задницу! — орала Джуди. — Единственное, о чем я сожалею, что не видела, как они пошли ко дну. Как и у Энн, у меня нет ничего, ничего.
Энн вдруг заметила, что смеется, на душе у нее стало легче.
— А уж мойка какая была! — сказала она и тоже принялась издавать автомоечные звуки: — Пшшшшшшшш! Пшшшшшшшшш! Шшшшшшш!
К ней присоединилась Джуди, и за две минуты они заплевали всю переднюю панель «фольксвагена».
Мэри не удержалась и улыбнулась.
— Ничему-то вы не учитесь… — сказала она, однако ее слова потонули в общем шуме, когда они скатились с моста и въехали в переливающуюся огнями Филадельфию.
— Энн! — воскликнул Гил, входя в комнату для совещаний у «Росато и партнеров». Он разглядывал Энн сверху вниз: изучил каждую звезду на ее топе, потом его взгляд задержался на шортиках и платформах. — Да чтоб мне!.. Какая ж ты… А туфли — так просто…
— Будь добр! — сказала Энн. Лицо ее горело и было под стать шортикам. Они так опаздывали на встречу, что она не успела переодеться. Мысль: отправляясь на встречу с клиентом, склонным к супружеским изменам, не одевайся как потаскуха.
Гил, усевшись наконец на стул перед ней, все ухмылялся:
— Никак не привыкну! Женщина, посмотри на себя! Ты такая красивая — обалдеть! Всегда была такой!
— Хорошо. Спасибо.
Она выложила перед собой блокнот, чтобы придать обстановке хоть какую-то официальность, и тут заметила, что Гил (он был в пиджаке и при галстуке) держит в руках картонный конверт.
— Ты принес доказательства? Отлично! Могу я на них взглянуть?
— Они у меня в штанах!
Гил засмеялся, хотя Энн к нему не присоединилась. Он тронулся? Почему он так с ней разговаривает? Прежде подобного не случалось. Ей не нравилось, как он ей улыбался, и тут Энн почувствовала легкий запах алкоголя.
— Ты был на пикнике или что-то вроде этого?
— Или вроде этого. Вечеринка. — Гил будто забыл о конверте, лежавшем на столе между ними. — Должен сказать тебе, Энн, что работать с тобой было замечательно! И ты тоже замечательная!
— Спасибо.
— Ты потрясающий юрист! Ты такая… — он застыл, подбирая нужное слово — отважная. Жесткая. Пробивная. Для столь красивой женщины… — Его глаза сверкнули. — Очень красивой. Я всегда так считал, с тех пор как мы вместе учились.
— Великолепно.
Энн позволила Гилу лепетать и дальше, а сама потянулась за конвертом и пододвинула его к себе. У нее не было лишнего времени, она теряла терпение, беспокоилась. Им все еще не сообщили об аресте Кевина. Бенни с остальными сидели у телефона. Она подняла конверт:
— Можно открыть?
— Конечно! — махнул Гил рукой. — Знаешь, мы с ребятами… Помнишь ребят из общаги, которые играли в покер?
— Конечно. Играли в покер.
Энн понятия не имела, о чем он там бормочет. Она расстегнула медную застежку и залезла внутрь.
— Мы все от тебя просто балдели! У меня была твоя фотография. Я всегда считал тебя самой клевой женщиной из всех, что встречал за свою жизнь!
Энн шарила в конверте, но никаких бумаг там не было — только что-то тонкое и твердое.
— Я понимал, что не пара тебе. Компьютерный псих… Ученая степень… Я был хоть и умный, но не твоего полета. Ладно, теперь все по-другому… Я кое в чем добился успеха, а? — Гил поднял сжатый кулак. — Миром правят психи!
Энн слушала вполуха: в конверте не оказалось ничего, кроме компакт-диска. Она вытащила его наружу и подняла. По серебристой поверхности растекались радужные полосы. Она повертела диск в поисках метки. Музыка это или что?
— Я был бы просто счастлив, приди ты работать ко мне, Энн. Я предлагаю тебе большую работу, большую-пребольшую — стать главным консультантом «Чипстера». Для начала — триста штук плюс акции. Когда мы добьемся «Ай-пи-оу», ты будешь стоить миллионы.
— Что это? — Энн держала в руке диск.
Гил криво ухмыльнулся:
— Сначала ты мне ответь. Когда ты думаешь приступить? «Чипстер» разрастется у нас вверх и вширь!
— Ты выпил…
— Привлечен и уличен! — Гил поднял ладонь. — Так хочешь стать главным юрисконсультом? А я буду твоим дружком.
Энн стало плохо.
— Гил, сосредоточься на минутку. — Она запустила диск через стол, словно летающую тарелку. — Я пытаюсь выиграть твое дело — вопреки твоим настойчивым усилиям все испортить. Сначала ты лжешь мне об отношениях с Бет Дитс, потом приносишь какой-то диск, хотя я спрашивала о доказательствах.
— Тебе не придется выигрывать мое дело, Энн. Я уже сам его выиграл. Диск — это и есть доказательство, любовь моя.
Энн пропустила «любовь» мимо ушей. Гил лишь ставил себя в неловкое положение. Впрочем, это всего-навсего выпитое виски…
— Как диск может быть доказательством любовной связи?
— Не может, но это доказательство, все в порядке. Подтверждение.
— Подтверждение чего?
