Бухенвальдский набат

1945

* * *

Осень... Тучи небом овладели,
дождь идти затеял две недели...
И вконец продрогший воробей
вспоминает прелесть летних дней.
С завистью он смотрит на прохожих,
на зонты, калоши, макинтоши...
И выходит, что по всем приметам
осень одолела лето...

1945

СОЛДАТУ-ПОБЕДИТЕЛЮ

Ты перешел родной порог,
Как солнечная весть.
Не перечесть твоих дорог,
Твоих путей не счесть.

Солдат не плакал никогда,
Хоть было тяжело.
А нынче — экая беда,
Слеза бежит назло.

Не торопись ее смахнуть
И утаить от всех,
От радости такой всплакнуть
И воину не грех.

Садись, товарищ, ты устал.
Сними свою шинель,
Поведай нам, как ты шагал
За тридевять земель.

Как нес священный русский стяг
Сквозь пламя в жаркий бой,
Как пал перед тобою враг,
Поверженный тобой.

1945

О СЧАСТЬЕ

Такое — чересчур жестоко,
такое — горестно-смешно.
Ты счастья ищешь?
Вот оно — под боком,
ну, протяни же руку, вот оно!
Коснись его, неведомая сила
в тебя вольется, и конец зиме.
И ты умчишься на могучих крыльях,
без отдыха, за тридевять земель.
Там — вечный день,
спокойно плещет море,
целуя берег ласковой волной...
Ученый кот живет у лукоморья,
поигрывая цепью золотой...
Ты руку протянул с надеждой, робко
и трепетно... Но будто бы во сне
сверкнула рядом сказочная рыбка
и скрылась невозвратно в глубине.
Да, это — чересчур жестоко,
да, это — горестно-смешно...
Виденье счастья — вот оно!
А счастье? Далеко... Далёко...

1946