встречусь с ним после… Что найду его!
Личико девушки помрачнело.
— Вы очень хотели бы исполнить свое обещание, не так ли, моя девочка?..
Катя закрыла лицо руками.
— О, если бы я могла, я бы полжизни отдала за то, чтобы просто увидеть его!! — Слезы заблестели у нее на глазах. — И я увижу его при дворе, я знаю… Но он возненавидит меня, как только узнает, что я обманула его! Возненавидит, когда я его так…
— А вы его так любите… О, девочка моя, это пройдет так быстро, что вы и не успеете заметить, даже и не вспомните! Тем более Григорий очень видный мужчина…
— Хватит! — девушка резко перебила старика. — Хватит, забыли! Я ничего тебе не говорила, не будем об этом…
Она встала из-за стола и решительно вытерла ротик салфеткой, показывая всем своим видом, что разговор окончен.
В порту их встретила роскошная белая карета с вензелями и гербом дома Потоцких, запряженная четверкой прекрасных белоснежных скакунов. Из кареты вышел разодетый по последней моде молодой мужчина в великолепном черном, расшитом золотом камзоле, в шляпе с лебяжьими перьями и с блестящей пряжкой на поясе; высокий и очень хорошо сложенный. Катя с трудом узнала в этом молодом красавце князя Григория.
«И впрямь хорош собой, гад!» — подумалось ей. Григорий приблизился к девушке и склонился в поклоне.
— Неужели это ты, моя рыжая подружка детства Катька Арбенина? Ты изменилась… Из паршивого гадкого утенка стала роскошной лебедицей.
Его зеленые кошачьи глаза заблестели, когда он окинул ее взглядом. Платье было хоть и довольно скромным, но оно хорошо подчеркивало ее фигуру — тонкую талию и пышную грудь. Длинные, золотые волосы свободно развевались на ветру, сверкая и переливаясь всеми оттенками золота.
Но и ему надо было отдать должное. Смуглая кожа, длинные светло-русые волосы, широкие скулы, — сказывались азиатские гены его предков, нос тонкий с горбинкой и ярко-зеленые, выразительные, живые, с хищным блеском глаза. «Наверное, женщины по нему с ума сходят», — подумала Катя и усмехнулась, вспомнив, как однажды ночью, когда князь гостил у них в поместье, она обрезала его локоны садовыми ножницами за то, что он дразнил ее накануне вечером. А сама спряталась в конюшне. Ох, и обыскались ее тогда, чтоб наподдать проказнице! Но она так и не вылезла из своего убежища, пока гости не уехали.
— Я рад, что у тебя хорошее настроение, а то папа сказал, что, возможно, ты будешь не в духе. Думаю, ты не очень рада этому браку, который устроил мой отец… Признаюсь, я тоже был не в восторге. Но, увидев тебя сейчас, — изменившуюся, ослепительно красивую, я уже думаю, что нам не будет скучно вместе. Прошу… — Он подал ей руку, согнутую в локте и она оперлась на нее.
Внутреннее убранство экипажа поражало своей вычурной, поистине королевской, роскошью. По самодовольной улыбочке своего жениха девушка поняла, что он хотел произвести на нее впечатление, и теперь был доволен результатом. Что ж, ее будущий муж богат, знатен, очень красив… Возможно, это далеко не самое худшее, что могло с ней произойти. Возможно, когда-нибудь она сможет забыть офицера Соколова и стать настоящей женой Григорию. Но когда еще это будет…
Сергей был первым мужчиной, который вызвал в ней такую бурю чувств. Первым, кому она позволила почти все. Воспитанная консервативной и сдержанной Мартой строго, в рамках приличия, она раньше, до тюрьмы, не имела особого представления о плотской любви. И только за решеткой, от самих каторжных она узнала об этом без прикрас. Женщины говорили о своих мужчинах без стеснения, в самых мельчайших подробностях обсуждали кто своих любовников, кто сутенеров или клиентов, заставляя девушку краснеть от смущения. Но зато теперь восполнились пробелы в отношениях мужчин и женщин. Иногда она мечтала о встрече с тем единственным и любимым, и о том, как все будет между ними в первый раз.
Но почему то не учитывала, что выйдет на свободу только в том случае, если выйдет замуж за Потоцкого… А Григорий никак не вписывался в роль героя ее снов. Одному она научилась очень хорошо — она знала себе цену. Заключенные, — хоть и простые женщины, всегда искренне восхищались ее красотой и говорили, что женщина, красивая как она, веревки может из мужика вить. Поначалу это звучало для нее странно, Марта ей подобных комплиментов не отвешивала. А в тюрьме она видела свое отражение только в чане с водой. Полную силу своих чар она испытала на молоденьком конвоире — он не сводил с нее восхищенных глаз. И тогда она использовала это в свою пользу, и попытки флирта увенчались успехом. Уже на следующий день у нее был черепаховый гребень и маленькое зеркальце. А еще через неделю конвоир был в полной ее власти и с его помощью уже все заключенные имели нормальную пищу, и свежую воду, и душистое мыло. А потом конвоира перевели в другую тюрьму. Но Катя уже знала, что творит с мужчинами ее красота. Знала, как можно использовать ее в своих целях.
Девушка обмахнулась веером и кокетливо поправила складки юбки.
— Здесь ужасно душно, — проговорила она томным голосом. — У вас есть немного воды для меня?
Князь растерялся. Видимо, об этом он не подумал.
— У меня есть моя фляга, и если вы соизволите из нее отпить, почту за честь.
— С удовольствием.
Он протянул ей изящную золоченую флягу, предварительно откупорив крышку. От него пахло дорогим одеколоном, и девушка почувствовала, как ее начинает раздражать вся эта напыщенность.
Катя отпила, намеренно пролив немного, и воде тонкой струйкой стекла с ее чувственных губ по подбородку и, прокатившись по шее, пропала в приоткрытой ложбинке между грудей. Она видела, как Григорий жадно проследил за этой каплей и судорожно сглотнул слюну. Ей нужно приручить этого самодовольного негодяя, чтобы он исполнил все, что она пожелает, а у нее уже было несколько требований к нему.
— Ах, у меня и платка нет! Увы, в тюрьмах платки не выдают.
Он суетливо закопошился и тут же протянул ей батистовый платочек, расшитый кружевами. Девушка промокнула губы и вытерла мокрую дорожку на груди. Вернула платок жениху.
— Отец был прав — вы так красивы, что слепит глаза. И я почти влюбился в вас!
— Вот и чудесно, потому что у меня есть к вам несколько просьб, которые может исполнить только влюбленный мужчина.
— Все, что угодно моей прекрасной невесте. Я готов на все ради вас!
Чем больше князь смотрел на нее, тем больше с его лица исчезало дурацкое самовлюбленное выражение, его глаза горели восхищением.
Она очаровательно улыбнулась ему.
— А помните, каким вредным и отвратительным мальчишкой вы были?
— Ну, и вы не были сахаром… Так о чем вы хотели попросить?
— Во-первых, мне хотелось бы, что бы Марта и Савелий, — это мои слуги, были при мне.
— Да и пожалуйста, берите, кого пожелаете! Какое мне дело до слуг? — Он пренебрежительно пожал плечами.
— Я только хочу внести некоторую ясность: Марта и Савелий не просто слуги, они мне как родные. Марта заменила мне мать, а Савелий — отца, которого вечно не было дома.
Девушка заметила, как при слове «отец» Григорий ухмыльнулся уголком рта. Кате стало не по себе — что ж, он знает и это… Ну и пусть! Ничего, все равно она носит имя князя Арбенина, и никто не отнимет у нее этого права!
— Делайте, что хотите, Екатерина Павловна. Мне все равно, кто будет вашей домоправительницей, и кто будет управлять вашим хозяйством — все по вашему усмотрению. Вы могли меня об этом даже не просить, ведь скоро вы станете хозяйкой в моем доме, и вам так или иначе придется раздавать подобные распоряжения.
— Что ж, спасибо… А теперь дальше. Я подумала и решила, что не буду переписывать на вас свои
