с ним и уделяешь ему внимание, но это взаимовыгодное сотрудничество, оно очень сильно расширяет твои человеческие возможности. Нитрон — не паразит, вы с ним становитесь симбиотическим существом, он не может жить вне тебя и умирает вместе с тобой. Не думаю, что у него имеются какие-либо человеческие инстинкты, например — самосохранение, но всё же, он заботится о целостности своего симбиота, чтобы как можно дольше сохранить своё собственное воплощение. Скорее всего, он воспринимает и катализирует твои собственные инстинкты, запуская в организме регенерационные процессы. Владельцы нитронов живут дольше и выглядят моложе, чем те, кто предпочитает отказаться от подобного сотрудничества. Думаешь, почему урги владеют нитроном с раннего детства, а большинство маунов так и не готовы принять его до конца своих дней?
— Вообще-то мне уже стало как-то не по себе: носить в себе кого-то без возможности избавиться?
— Для ургов жизнь едина во всех своих проявлениях, они могут говорить на языке любого живого существа, общаясь по сути с любым проявлением разума. Симбиоз урга и нитрона органичен и полноценен, он позволяет моментально перемещаться в любую точку пространства, если ург охватывает данное пространство своим духом. Нитрон сам по себе не понимает большинство из тех действий, которые ему приходится исполнять, он лишь копирует природу человека, но не нуждается в ней. Для мауна — нитрон слишком сложное существо, обычно мауны осваивают только самую распространённую и практичную из его функций — нелинейное перемещение в пределах планеты. Даже на это нужно несколько лет.
— Наверняка в вашей команде есть сиурги, как они выглядят?
— Они ничем не отличаются от нас за исключением того, что сиурга никогда нельзя увидеть целиком.
— Это как?
— Как правило, они созидают несколько физических тел одновременно, каждое из них функционирует, выполняя своё предназначение, и сиург является всеми ими. При этой одновременности они могут жить на разных планетах в разных Эпохах.
— Сиурги владеют нитронами?
— Не думаю, они и так могут создать любое из тел в любой точке пространства — времени. Время течёт линейно только для нас, но не для них. Я не могу ответить на этот вопрос: пути ургов и сиургов неисповедимы для нас.
— В тебе уже живёт нитрон?
— Да, и я не представляю, как обходился без него раньше.
— Тебе никогда не хотелось избавиться от него?
— Я пошел на это добровольно, большинство маунов не знают что это такое, им просто объясняют, что процесс необратим. Если нас разъединить, мы оба умрём.
— Теперь я понимаю, почему ты чувствуешь себя роботом.
— Я чувствую себя человеком, но знаю, что я не перестану им быть, покинув это тело. Это я, человек, усовершенствовал свою физиологию, вступив во взаимовыгодный симбиоз с другим развитым существом. После того, как мой дух покинет тело, его дух тоже не сможет там оставаться, то есть, он — вторичен. Мы оба предстанем пред Отцом, и наши судьбы уже не будут связаны в дальнейшем.
На тот момент эта информация шокировала меня настолько, что я не мог спать нормально. Почему- то боялся, что нитрон, как паразит, залетит в моё ухо и внедрится в мозг. Какая глупость! Сами по себе эти пылинки не летают по воздуху, их привозят откуда-то издалека в контейнерах, генерирующих на физике пятимерность. Это означает, что в нашем четырёхмерном мире они могут жить только в человеке, в его эфирном, а не физическом теле, ибо человек — единственное существо, несущее собою многомерность по степени своей развитости.
Сейчас я владею нитроном и могу точно сказать, что остался самим собой. С ним я не могу пообщаться полноценно, так как, он не близкое существо, я просто нашел способ отдавать ему команды — просьбы в доступной форме. Ему со мной не повезло, я не использую и десятой части его возможностей, а это значит, что не развиваю его в достаточной степени.
Как странно, что я не прожил звука имени человека, изменившего мою жизнь. Сотни имён сотен случайных знакомых и мимолётных подруг я проживал. При встрече с ним я был слишком сосредоточен на том, чтобы получить от него запись опыта, и не потрудился познакомиться. Эта встреча и этот разговор предопределили всю мою дальнейшую судьбу. Я задавал эти вопросы, но, как будто, уже знал ответы на них.
Поделиться опытом, передать Вопрошающему часть своего духа в виде пакета огнеобразов — это ответственность, которую способен взять на себя не каждый. Если дух пристроился к Соискателю, то он начинает наследовать Носителя вместе с его ошибками и заблуждениями. Поэтому, прежде чем передать кому-то опыт, нужно сначала избавиться от собственных паразитов в мозгах.
3
Я переехал поближе к пустырю и обосновался сразу за индустриальным районом.
Жилой куб находит путь и перемещается в заданную точку. Сложная структура города сама простраивает траектории передвижения жилых кубов, мне даже не обязательно находиться там во время процесса, который занимает от нескольких часов, до нескольких недель.
Если ты хочешь принципиально поменять место жительства, то лучше деструктурировать и покинуть этот куб и занять другой в том месте, где ты пожелаешь. Я отыскал свободное место, расположенное как можно ближе к интересующему меня пустырю и двинулся в путь вместе с квартиркой. И не сразу заметил, что уже переехал: пейзаж за окном и так непостоянен, если вы не живёте рядом со стационарным объектом. Оказывается, пока я спал, переселение свершилось, я не сразу обратил внимание на близость к индустриальному району, здания которого отличаются от жилых. Я открыл доступ для обозрения и недолго полюбовался очередным новым пейзажем. Не стоит к нему привыкать или пытаться запомнить дорогу к дому по каким-либо внешнем признакам, чтобы добраться потом с помощью ксарга.
Транспортный тоннель доставляет тебя «домой» сканируя индивидуальный код. Ты и твой дом совпадают, поэтому сложному сочетанию невоспроизводимых человеческим организмом звуков. Не имеет значения, где в данный момент вы оба находитесь, транспорт просто соединяет вас. Он соединяет либо человека с его жилищем, либо человека с человеком, либо человека с домом другого человека. Когда речь идёт о двух людях — это просто, достаточно правильно знать его имя, иначе можно встретиться с кем-то похожим.
Теперь, приходя к лежбищу ксаргов, я знал, что делать с ними и каждым из них в отдельности. И начал с того, что посетил предприятие по производству биоплазмы. Оно находится совсем недалеко: в индустриальном районе, видимом из моего окна. Формулы мне уже известны, кое-какие я доработал сам, посоветовавшись со специалистами. На завод биоплазмы меня допустили после прохождения целой серии тестов. Естественно, это полностью автоматизированное предприятие, куда годами не ступает нога человека, и все программы модернизации меняются дистанционно. Тесты нужны для того, чтобы определить мои намерения, степень вменяемости, осознанности и развитости. Урги не проходят подобные процедуры: Закон, который они несут собою, не позволяет им причинить вред осознанно или случайно.
Я забодяжил первую цистерну биоплазмы по спецформуле и мои подопечные с удовольствием всосали остро пахнущую смолянистую жидкость своими хоботками. Те, у кого этот орган атрофировался, лакали языком. Я впервые увидел, как эти добродушные создания отталкивали друг друга от резервуаров. Пришлось, даже, наводить порядок и устанавливать очерёдность. Это дало свои результаты: ксарги перестали летать на пастбища Кслантеналы. Следующие несколько цистерн имели иной состав, но каждый раз это давало свои видимые результаты: ксарги становились симпатичными инунгмами. Часть их индивидуальности осталась в виде крыльев, зубов, хвоста или гребешка.
На всё это ушло где-то с полгода.
