Если что-то выглядело не так, как я задумал, подправлял руками, не прикасаясь. Масса сжимается, как только я приближаю руку, как будто от испуга. Сначала я создал копии наших растений и некоторых животных, приходилось постоянно подправлять и поддерживать их расплывающуюся форму. Потом я стал соединять их, лепить, как из глины и преображать насколько хватало фантазии.
Следующий этап — домашний питомец, похожий на миниатюрного ксарга, которого я отдал в хорошие руки, улетая на Серафис. Получился милый летающий дракончик, которого я даже пустил в дом. Похоже, состав нашей атмосферы не вреден для Серафисиан или же они могут долгое время не дышать. На наших домах стоит защита для проникновения не разумных форм жизни, то есть, беспрепятственно проникать могут только граждане Серафиса или те фрагменты живой массы, которые я притащил сам.
Если я отвлекался и забывал о своих питомцах, то находил их в виде расползшегося тумана во дворе, обидно. Но с каждым разом форма восстанавливалась легче, как будто запоминалась ими. Я стал моделировать поведение биомассы, так как, выяснил, что она запоминает действия быстрее, чем форму. Нужно было начинать с поведения, тогда, связанное с формой, действие само формирует оболочку, мне нужно лишь отдать мысленную команду.
В общем, пришлось повозиться с домашними питомцами, но результаты более чем впечатляли. Я стал мастером — создателем спустя пару лет упорных тренировок и практического изучения свойств живой материи Серафиса. Вся моя энергия уходила на это, а на моей родной планете меня никто не ждал. К сожалению, я не смог познать сути своей родины, даже находясь вдали от неё. Означает ли это, что мне нужно поискать себе пристанище в других мира, чтобы дух, перевоплотившись, пристроился к физике другой планеты? На этот вопрос я не находил ответа. Моя родина не тянула меня обратно, находясь здесь, я чувствовал себя точно так же дома и точно таким же чужим, как и там.
Серафисианка стала приходить так часто, что я уже беспокоился её отсутствием. Она одна и та же, или каждый раз разные принимают эту форму, удивительно постоянную? Мне не хотелось думать про то, что возможно два тела сформировали это человеческое лицо с двумя глазами, настолько натурально выглядела Сейла.
Это имя я придумал сам и приучил её реагировать на него. Постепенно впитав этот звук, она начала естественно эманировать его. Попытался установить с нею ментальный контакт: зачем она приходит? Что она чувствует, что ею руководит? Погрузившись в глубину её туманной сути, я увидел интерес, но это совсем не то желание, которое испытывает женщина к мужчине. Это был почти безотчётное, неуправляемое, фаталистичное влечение ко мне, как к существу непознанной природы. Меня удивило полное отсутствие сопротивления с её стороны и, конечно я этим не смог не воспользоваться. Уже имея опыт формирования поведения своих домашних питомцев, я стал лепить из Сейлы женщину для себя.
Серафисиане живут не очень большими социальными формированиями — сообществами по половому признаку. Особей одного и того же сообщества практически невозможно различить. Так что вопрос о том, была ли Сейла одна, или они по очереди приходили ко мне, остался без ответа. Серафисиане рождаются бесполыми, затем выбирают себе сообщество методом проб, пристраиваясь то к одному, то к другому, пока не определится окончательно. Всем известен факт, что иньские или яньские качества, то есть, половую принадлежность легче наработать в большом поле соответствующего типа. Лишь очень давно живущие и развитые Серафисиане живут по одиночке, обладая Свободой Воли индивидуально, а не коллективно, как их младшие сородичи.
Серафисиане довольно интересно рождаются: представители двух сообществ, между которыми возникла симпатия, выдвигают по одному лучшему представителю. Эти двое соединяются всем туманным телом , становясь одним целым. В этом цельном теле зарождается новая жизнь в виде крошечного пульсирующего живого сгустка величиной с семечко. Этот импульс возникает в верхней части тела, там, где у людей грудная клетка. Тела остаются объединёнными несколько недель до тех пот, пока импульс не стабилизируется. После этого тела разъединяются, и плод опускается в лоно женского организма, центрируясь там. Рождение — отделение от материнского организма куска тумана такого же размера, как взрослое тело, но менее плотного. Новорожденный какое то время находится среди женского сообщества, присоединяясь то к одному, то к другому организму. При достижении достаточной плотности, ребёнок покидает сообщество и начинает свой собственный путь, пробуя пристроиться то к одному, то к другому социальному формированию.
Сейла без сопротивления исполняла все мои приказы: встань, иди, сядь там, выйди за дверь, разденься. Она не может двигать материальные предметы и говорить, очень жаль, иначе игра была бы куда интереснее. Я был без женщины уже слишком давно, а искушение было слишком рядом — мы стали близки. Это похоже на прекрасный эротический сон наяву, гораздо более чувственно яркий, чем сама реальность. В подобном сне наяву я провёл ещё два года, так как, избыток гормонов перестал разрывать изнутри безысходностью.
Сейла уходила лишь иногда, в основном тогда, когда я работал. Наверное, ей нужно было подышать или встретиться со своими. Внутри меня не возникало противоречий: я не заставляю её возвращаться, она могла бы уйти и я никогда не нашел бы её среди туманных сородичей, стены её не удерживают. Я принуждаю её делать то, что хочу я? Но ведь она не против исполнять это!
Со временем я понял, что Сейла — плод моего воображения. Это были тяжелые осознания, которые я гнал от себя: да нет, она существует, она реальна, почти материальна. Но, душевная пустота накапливалась. Сейла собирает мои собственные ощущения, мои фантазии и желания. Всё это она усиливает собою и возвращает мне. Всё это время я общаюсь не с человеком, а лишь со своим собственным отражением.
Увидев тяжелую для себя правду таким образом, я посмотрел на Сейлу, как на сгусток биомассы, а не как на женщину. Что на самом деле руководит ею? Пришел к выводу: у неё нет собственных желаний, она живёт моими. Скорее всего, она сформировалась из моих собственных снов и фантазий. Мой страстный интерес к изучению Серафиса вдруг неожиданно иссяк.
Мне захотелось домой, в тот же день я подал заявку на возвращение. Сейла не пришла, это означало, что я прав — она плод моих желаний. Теперь, когда я одержим идеей возвращения в Ягинуин, ей не за что зацепиться и облечься в форму. Какое то время я отслеживал рядом с домом серафисианина, следующего вслед за мной по направлению к ближайшей нашей базе. Была ли это моя Сейла?
Я прибыл на базу и забыл о ней, придавленный кучей навалившихся на меня дел по свёртке своей деятельности и передачи полномочий другому сотруднику.
Моя радость от того, что всё решилось в течении нескольких дней вскоре обратилась в негодование, когда я узнал о том, что нужно проходить карантин на орбитальной базе местной звёздной системы! Если это единственный вариант вернуться домой, то, что ж, нужно согласиться запереть себя в тесный до клаустрофобии жилой блок. Перспектива провести здесь два месяца в полной изоляции от внешних контактов показалась мне нереальной, несмотря на широкую дружелюбную улыбку моего оптимистично настроенного соседа по удушающе маленькой комнате.
Серафис в четыре раза крупнее моей родной планеты, он стал пристанищем временным или постоянным для нескольких миллионов людей, гуманоидов и некоторых других представителей разумных цивилизаций. Занятые своими делами, мы редко общались, я жил одиноко эти четыре года, едва ли представляя себе, что многолюдное общество совсем рядом. Туман Серафиса действует странно: он обволакивает и изолирует тебя от других. Почему мне не хотелось ни с кем общаться?
Рядом с этим парнем я испытал благодарность за то, что он разделяет моё заточение, так как, понял, что на самом деле не могу быть один. Несколько дней мы спали в комнатухе размером со шкаф и выходили обедать в смежное помещение. От сети нас принудительно блокировали на весь период карантина во избежание проникновения в неё серафисианских ментальных вирусов. Ничего не оставалось делать, как общаться. Он, мой сосед, тоже проводил эксперименты с живой субстанцией и очень сожалел, что не может взять с собой результаты своего труда — диковинных зооморфов, оставшихся лишь в памятных записях. Вся живая субстанция, включая разумных, живёт за счёт эманаций ядра Серафиса, именно поэтому все желающие приезжают сюда, так как, никто из местных не может покинуть свою планету. Невозможно воссоздать эту уникальную среду нигде больше.
Прошла где-то неделя, но я не уверен, здесь всё время один и тот же свет, похожий на утро Синона, а за временем следить нет необходимости тем, кто его убивает. Мы вышли в смежное помещение позавтракать и, о чудо, обнаружили, что соседний отсек заселён. Случайно ли это, но нашими соседями по
