– Кто это? – спросил араб.
– Кумыки. Они отведут нас на места стоянок, минуя населенные пункты. Вы готовы? – спросил он у подошедших мужчин.
Кумыки переглянулись и, опустив головы, промолчали.
Ширвани что-то зло сказал по-чеченски и подозвал своего помощника.
– Зубаир! Дай им по сто долларов!
– И патроны, – напомнил один из дагестанцев.
– По десять пачек патронов 7,62!
Зубаир вынул из внутреннего кармана разгрузочного жилета пухлый бумажник и выдал каждому из проводников по сто долларов. А через пару минут принес тяжелый полиэтиленовый пакет и бросил его к ногам кумыков. Подняв пакет, один из них пощупал его и кивнул головой.
– Ты забыл, что в августе «даги» стреляли нам в спину? – сквозь зубы процедил Абу-аль-Валид. – Они же сдадут нас федералам!
Ширвани внимательно посмотрел на араба.
– А разве я тебе сказал, что собираюсь отпустить их, когда дойдем до места?
– Ты вообще не счел нужным говорить со мной о проводниках, – зло блеснул глазами араб.
– Зачем загружать тебя подобными мелочами? – пожал плечами Ширвани. – Так мы идем?
– Пошли. Чем скорее, тем лучше…
Двумя длинными колоннами моджахеды потянулись в лес, уходя из лагеря. Обогнув селение Ишхойюрт, они вскоре пересекли административную границу с Дагестаном и стали подниматься в горы. В сгущающихся сумерках вошли под темные своды дремучего леса. Абу-Валид с удивлением смотрел на скальные дубы, сменившие привычный чеченский бук, на обилие в лесу плодовых деревьев и ягодных кустарников – алычи, мушмулы, груши, кизила, боярышника, шиповника. Идти стало тяжелей – приходилось все время продираться через кустарники, но проводники шли, не сбавляя темпа.
Араб догнал Ширвани, ушедшего вперед.
– Сколько нам еще идти?
– Еще часа два – два с половиной.
– Как они находят дорогу в темноте?
– Это охотники, – ответил Басаев. – Ходят на тура, кабана. На медведя даже. Они здесь могут с завязанными глазами пройти.
– Не жалко их?
– А чего мне их жалеть? Я помню, как в августе они нам в спину стреляли, – не удержался от сарказма Ширвани.
Араб потихоньку отстал.
До места нового лагеря шли еще три часа.
Предусмотрительно отправленные рано утром моджахеды успели поставить в лагере десять палаток М-30 и сбить два больших стола с лавками. Для амиров поставили две двухместные палатки. Под ветвями огромного дуба тлели угли костра, над которыми висел на треноге огромный казан с томящимся бараном…
Усталые моджахеды наконец смогли сбросить с плеч тяжелые рюкзаки и уселись на них, ожидая команд амиров. Ширвани обошел лагерь, заглянув в каждую палатку, и подозвал Зубаира.
– Надо тихо убрать проводников, – сказал он помощнику вполголоса. – Только отведи их от лагеря.
Зубаир кивнул головой и ушел искать проводников в толпе моджахедов.
Через пятнадцать минут Зубаир подошел к амиру, который сидя за столом поглощал кусок барашка, и, наклонившись к его уху, тихо проговорил:
– Их нет нигде. С того момента, как мы вошли в лагерь, проводников никто не видел…
Ширвани помрачнел. Он прекрасно понимал, что искать местных охотников в ночном лесу занятие не только бесполезное, но и опасное, и решил ничего не говорить об этом арабу.
– Ладно, Зубаир, садись, поешь. Искать их не будем…
Глава 18
Новая атака, предпринятая «духами», была отбита с огромным трудом. Бросив на штурм позиции разведчиков все свои силы, в некоторых местах они смогли ворваться в окопы, и их пришлось выбивать в рукопашной схватке. Надсадное «кхеканье» и тяжелые глухие удары прикладов и саперных лопаток о слабую человеческую плоть неслись со всех сторон. Кто-то из пулеметчиков расстрелял ленту с «трассерами», воспламенив несколько сухих деревьев, которые быстро разгорелись, раздуваемые легким ветерком с гор. Кроваво-красные языки пламени превратили возникающие, словно демоны из огня, неясные фигуры «духов» в какую-то жуткую, нереальную картину – пляску чертей в преисподней.
Седой подумал, что через несколько минут все будет кончено… Разведчики не успевали под бешеным натиском противника менять расстрелянные магазины, и «духи» все чаще и чаще врывались в окопы. Сам он уже и не пытался менять магазин, потому что враги возникали из темноты буквально в шаге от окопа и тут же валились ему на голову. Он разбил в схватке черенок саперной лопатки и бился теперь, удерживая ее за огрызок черенка, который едва умещался в руке.
Опытное ухо Седого засекло, что замолчал один пулемет разведчиков, потом второй, и только пулемет Кума и «Утес» продолжали бить короткими очередями.
А потом он вдруг понял, что «духи» выдохлись… Они залегли в непосредственной близости от позиции разведчиков, вяло постреливая в их сторону и уже не решаясь атаковать, а затем и вовсе откатились на исходные рубежи, оставив своих раненых у окопов. Человеческие силы имеют четко очерченный предел, и моджахеды шагнули далеко за этот предел, исчерпав все силы в нечеловеческом напряжении боя…
Влад, все время сражавшийся бок о бок с Седым, рухнул на дно окопа.
– Не верю! – крикнул он. – Неужели все кончилось?!
– Ну, это вряд ли, – ответил Седой. – Перегруппируются и опять пойдут.
– Ты что-то сказал? – Влад повернул к нему смутно белеющее в темноте лицо.
– Э-э, брат, да тебя контузило! – уже громче сказал Седой, склоняясь над командиром. – Как ты?
– Хреново! В голове гудят все колокола России… Боль адская. У тебя есть промедол?
Седой достал шприц-тюбик и воткнул иглу в бедро Влада.
– Сейчас станет полегче. Закрой глаза и посиди тихо, а я обойду позиции.
Он вернулся через полчаса и присел рядом с Владом.
Серый рассвет начал робко пробиваться над вершинами скал, над пиками высоченных буков, обозначая их контуры сереющей в темном небе полоской. Над землей медленно поползли белесые полосы тумана, скрывая кустарники и оставляя на ветках рваные клочья, похожие на распушенную вату.
– Что там? – спросил Влад. – Говори громче, я все еще плохо слышу.
– Хреново там, – ответил Седой хриплым голосом. – Убиты оба пулеметчика разведбата. Погибли в рукопашке еще пятеро. Двенадцать раненых… Еще одна атака и… Все! Нас сметут. Мы физически не сможем сдержать их. Да и патроны на исходе…
– Ничего! – Влад хлопнул Седого по колену. – Уже светает. Я сейчас дам команду мотострелкам выдвигаться нам на подмогу. В темноте они могли нарваться, а сейчас пусть работают. Ты обозначь на моей карте цели, они отработают артиллерией. Ничего, прорвемся!
– Ты пожалел пехоту, пуская на погибель своих разведчиков? – Глаза Седого сверкнули в темноте.
– Егор, братишка, там же почти все – срочники. Необстрелянные пацаны… Конечно, пожалел. Им и сегодня достанется не меньше, чем нам перепало… Возьми карту.
