жреца и переглянулся с усмехающимися, только что одержавшими убедительную победу вождями.
— И что на этот раз хочет сообщить мне Малинче? — поинтересовался он у жреца.
— Он просит мира, — серьезно произнес тот.
— Просто мира — и все? — поднял брови Куит-Лауак.
И вот тогда улыбнулся и посланник.
— Он… предлагает в обмен за свои жизни всю казну бобов какао и все золото, какое имеет.
Вожди непонимающе переглянулись, и вдруг кто-то прыснул.
— Он предлагает нам нашу же казну? Хе-хе…
— У нас же и сворованную! — гоготнул второй.
— Он даже «божье дерьмо» готов отдать! — захохотали уже все — сначала просто от души, затем гомерически, взахлеб, а уж потом и вовсе истерично.
И лишь когда все немного отсмеялись, утирающий слезы Куит-Лауак обвел глазами вождей.
— Я всегда знал, что Малинче вернется за золотом хоть в преисподнюю. А теперь попавшая в силки лиса предлагает за свою шкурку отрыгнутую приманку. Что скажете, охотники? Возьмем лисью отрыжку?
Но у посмеивающихся вождей все еще не было слов, и они лишь беспомощно разводили руками.
— Передай Малинче то, что я скажу, — наклонился Куит-Лауак к посланцу. — Мы не против того, чтобы поторговаться.
Вожди, избавляясь от остатков смеха, торопливо закашлялись.
— И еще недавно я бы выпустил кастилан после освобождения Мотекусомы и его семьи и выдачи Тонатиу-Альварадо для честного суда. Просто чтобы не было ненужных смертей…
Вожди замерли.
— Но сегодня все изменилась. Кастилане оскорбили наших богов и должны ответить — своими сердцами.
А тем временем, в крепости спешно разбирали пострадавшие в боях деревянные боевые машины и кропотливо изготавливали последнюю надежду на спасение — длинный переносной мост.
Да, шансы на прорыв были весьма слабы: дозорные в один голос указывали на вколоченные прямо в мостовую палисады из острых кольев, разрушенные дамбы и мосты и поджидающих на каждой крыше лучников и пращников. Вот только сейчас Кортес куда как более склонен был верить своему чутью ну, и, может быть, некроманту и астрологу Ботелло, нежели дозорным.
— Если мы не выйдем этой же ночью, с 30 июня на 1 июля, — сказал высокоученый умеющий вызывать духов Ботелло, — то ровно через четыре дня заплатим индейцам за все… своими жизнями.
— А если выйдем?
Ботелло пожал плечами.
— Твои звезды в целом расположены хорошо, Кортес, но более я тебе ничего не выдам. Вытащи меня отсюда, тогда я тебе каждую кочку на сорок лет вперед предскажу.
Кортес усмехнулся и объявил общий сбор.
— Римляне! Нам предстоит непростая задача, — торжественно начал он, едва войско собралось, и тут же сменил тон. — Друзья… Этой ночью мы выходим из города. Будет трудно. Очень трудно.
Войско молчало. Много дней солдаты требовали от Кортеса лишь одного — вывести их из этого жуткого места. И теперь, когда он все-таки созрел, в счастливое окончание похода не верил почти никто. Что бы он там ни говорил.
— Мост понесем впереди, — как не заметил гнетущего молчания Кортес. — Думаю, четыреста тлашкальцев до разрыва в дамбе его донесут. Ну, и в оборону моста я поставлю… Сандоваль!
— Да… — отозвался Гонсало де Сандоваль.
— Подберешь полторы сотни человек и вместе с Ордасом займешься охраной и обороной моста.
— Понял, — мрачно отозвался Сандоваль.
Кортес досадливо крякнул: от Сандоваля он ожидал иной, лучшей реакции.
— Следом пойдут оба наших Франсиско — де Сауседо и де Луго. Подберите людей в отряд поддержки в авангард… человек сто побойчее.
— Сделаем, Кортес! — дуэтом отозвались оба Франсиско.
Кортес едва заметно перевел дух и деловито продолжил:
— В середине пойду я, Авила и Олид с грузом, обоими гаремами и королевскими чиновниками… затем Альварадо с пушками и своими людьми, ну, и арьергард…
Он снова перевел дух, но продолжить не успел.
— А ну-ка, объясни еще раз: кто пойдет в арьергарде… — подал голос один из капитанов Нарваэса.
«Началось!» — понял Кортес.
— Ты и пойдешь, — отрезал он.
Новички, составляющие практически все войско, заволновались.
— Ну, да! Ты с золотишком и своими людьми вперед проскочишь, а нам — ваши зады прикрывать?!
— У вас у каждого контракт! — жестко напомнил Кортес. — И каждый подписан в присутствии Королевского нотариуса!
— Да, в ж… засунь себе этот контракт! — пронзительно выкрикнул кто-то. — Мы из-за тебя подыхать здесь не будем!
— Правильно! — загудело войско. — Сюда шли, — золотые горы обещал…
Кортес побледнел и подался вперед.
— Я не понял! — заорал он. — Вы что, — вперед меня, вашего генерал-капитана, драпать собрались?!
Солдаты немного поутихли.
— Да, никто и не пытается удрать вперед тебя, Кортес! — раздался все тот же пронзительный голос. — Все равно не выйдет!
По войску пробежали злые смешки.
— Постыдились бы! — поддержал Кортеса из толпы Берналь Диас. — Мы, «старички» половину людей потеряли, пока этот край завоевали, но никто же не ноет!
Но поддержка определенно запоздала.
— Порознь надо выходить! — отчаянно крикнул кто-то. — Раз уж золотишко порознь, так пусть и риск будет порознь!
Кортес вскипел.
— Кто хочет золота?! — во всю глотку заорал он.
Толпа недоуменно умолкла.
— Я еще раз спрашиваю: кто хочет золота?!
— Золото еще никому не мешало… — мрачно отозвался кто-то.
— Будет! — решительно и зло рубанул рукой воздух Кортес. — Всем будет! И в арьергард я вас уже не поставлю, — нельзя такое г… положиться! Следом за бабами индейскими из гарема пойдете.
— А в арьергарде, значит, я? — басисто прогудел Альварадо.
— А ты что думал?! — рявкнул Кортес. — Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать!
В следующие два часа в присутствии Королевских чиновников и доверенных лиц от каждого отряда он отделил королевскую пятину, навьючил ее на восемь раненых и хромых лошадей и на восемьдесят самых крепких тлашкальцев и призвал внимание всех присутствующих.
— Я требую вашего свидетельствования: больше ни вывезти, ни вынести невозможно. Ни долю Веласкеса, ни солдатскую, ни тем более мою. Потому что и лошади, и люди будут участвовать в бою.
— Подтверждаем… верно… все так, Кортес, — хмуро отозвались свидетели.
— Тогда составляем акт, — поджал губы Кортес и повернулся к Годою. — Напишите и проверьте, чтобы каждый подписал.
Годой быстро составил акт, и грамотные подписали его, а неграмотные поставили крест, и вот тогда Кортес вышел к ожидающим его войскам.
