затащил нас сюда, и щенок, который нас предал. Вперед товарищи!
Он уже поднял руку, как из рощи раздались три выстрела. Мерри покачнулся и упал вниз головой в яму. Пират с раненой головой завертелся на месте, точно волчок, и тоже упал. Трое остальных обратились в бегство.
Из леса вышли доктор, Грей и Бен Гунн, ружья их еще дымились.
— Вперед, друзья! — крикнул доктор. — Живо! Мы должны отрезать им путь к лодкам!
Мы пустились бегом, ныряя временами в траве по самую грудь. Сильвер употреблял невероятные усилия, чтобы не отстать от нас.
— Доктор, — крикнул он нам издали, когда мы добежали до края плоскогорья, — не надо торопиться! Глядите!
Действительно, мы были уже между беглецами и лодками. Тогда мы остановились немного передохнуть, и Сильвер, вытирая свое мокрое лицо, догнал нас.
— Очень вам благодарен доктор! — сказал он. — Вы пришли как раз вовремя, чтобы спасти нас с Гаукинсом. А, это вы, Бен Гунн!
— Да, я Бен Гунн! — смущенно ответил лесной человек. — Как поживаете, мистер Сильвер? Отлично, вы говорите?
— Ах, Бен, Бен, — пробормотал Сильвер, — подумать только, какую штуку ты сыграл со мной!
Доктор послал Грея назад за заступом, брошенным во время бегства одним из разбойников, и рассказал нам в нескольких словах, как происходило дело. Героем этой истории был Бен. Во время своих одиноких прогулок по острову он нашел скелет, разыскал клад и в несколько дней перенес все деньги к себе в пещеру, в северо-восточной части острова. Он кончил эту работу месяца за два до прибытия «Испаньолы». Доктор узнал обо всем этом, когда ходил к нему на свидание в день атаки, и вот, когда шхуна исчезла, он решил отдать Сильверу карту, которая уже не имела теперь никакого значения, и блокгауз со всеми припасами: без последних можно было легко обойтись, так как у Бена заготовлено было много козьего мяса. Важно было скорее покинуть эту часть острова, где каждую минуту можно было ожидать заболеваний лихорадкой.
— Что же касается вас, Джим, — прибавил доктор, — то ваша судьба очень беспокоила меня, но я не мог не поступить так, как было лучше для всех. Ведь, в конце концов, вы сами виноваты, что убежали от нас!
Но в то утро, когда он увидел меня в плену у пиратов, он решил действовать немедленно. Добежав до пещеры, он оставил сквайра стеречь раненого капитана, взял с собой Грея и Бена и отправился к большой сосне. Дорогой оказалось, что мы опередили его, и тогда он отправил Бена вперед, чтобы как-нибудь задержать нашу партию. Бен так прекрасно справился со своей задачей, что доктор с Греем успели уже засесть в кусты около ямы, когда пираты только еще подошли к ней.
— Счастье мое, — заметил Сильвер, — что со мной был Гаукинс. Иначе вы и не подумали бы о старом Джоне и дали бы его изрезать на кусочки!
— Совершенно верно! — весело согласился доктор.
Между тем мы подошли к лодкам. Доктор изрубил заступом одну из них, а в другую сели мы и поплыли в северную бухту.
Все мы, не исключая даже сильно уставшего Сильвера, взялись за весла, и лодка быстро понеслась по гладкой поверхности моря. Проезжая мимо холма, мы увидели чернеющую пасть пещеры Гунна и около нее мужскую фигуру, облокотившуюся на ружье. Это был сквайр. Мы помахали ему издали платками и прокричали три раза «ура», причем голос Сильвера звучал так же искренно и радостно, как и наши.
В северной бухте мы увидели «Испаньолу», поднятую приливом и плававшую по воде. Если бы ветер был посильнее, мы могли бы лишиться ее навсегда. При осмотре судна не оказалось особенно важных повреждений, если не считать сломанной грот-мачты. Посадив шхуну на запасный якорь, мы отправились в лодке к небольшой бухте, ближайшей к пещере Бена, и затем Грей один уехал на лодке сторожить «Испаньолу».
Около пещеры, к которой шел отлогий подъем с берега, нас встретил сквайр. Со мной он обошелся очень ласково и радушно и ничего не сказал про мое своевольное бегство из блокгауза, на вежливый же поклон Сильвера он весь вспыхнул.
— Джон Сильвер, вы поразительный негодяй и обманщик, чудовищный обманщик, сэр! Я сказал, что не буду вас преследовать, но да падет на вас кровь всех убитых!
— От души благодарю вас, сэр! — ответил Долговязый Джон, еще раз отвешивая поклон.
— Я запрещаю вам благодарить меня! — вскричал сквайр. — Я не исполняю своего долга, поступая с вами таким образом. Подальше от меня!
Затем мы все вошли в пещеру, которая оказалась очень просторной, с чистым, хорошим воздухом, из-под земли пробивался ключ, образуя маленький прудик чистой воды, окруженный папоротниками. Пол был усыпан чистым песком. Перед пылающим костром лежал капитан Смоллет, а в глубине пещеры отливала красным блеском груда золота. Это и был клад Флинта, ради которого мы сделали такое длинное путешествие и которое досталось нам ценой жизни семнадцати матросов, а сколько жизней, сколько крови и горя стоило накопление этого богатства — этого, конечно, нельзя было и сосчитать.
— Входите, Джим, — сказал мне капитан. — Вы славный мальчик, в своем роде, но только вряд ли мы с вами пустимся когда-нибудь вместе во второе плавание: очень уж вы любите делать все по-своему. А, это вы, Сильвер? Что занесло вас сюда?
— Я возвращаюсь к своим прежним обязанностям! — отвечал наш бывший повар.
— А! — проговорил капитан и не сказал больше ни слова.
Никогда не ужинал я с таким аппетитом, как в этот вечер со своими друзьями. Сильвер, сидя в отдалении, тоже уплетал солонину за обе щеки, вскакивая при первом нашем слове, стараясь всем услужить и принимая участие даже в нашем смехе. Он снова превратился в прежнего услужливого, почтительного и веселого повара.
ГЛАВА XXXVI
Заключение
На следующее утро мы рано принялись за работу. Нам предстоял немалый труд перетаскать груду золота до берега, который был в миле расстояния от пещеры, и затем доставить в лодке на «Испаньолу». Трое пиратов, оставшихся еще на острове, не особенно нас беспокоили, и достаточно было поставить одного часового на склоне холма, который дал бы нам знать в случае каких-нибудь враждебных действий с их стороны.
Работа у нас так и кипела. Я насыпал золото в мешки, которые сквайр и доктор переносили на берег, а Грей и Бен Гунн возили их в лодке. Каких только монет не было в этом удивительном кладе Флинта! И количество их было так велико, что наша работа продолжалась несколько дней. За все это время мы ничего не слыхали о пиратах. Только на третью ночь донеслись до нас крики и пение.
— Да простит им Небо! — проговорил доктор.
— Они перепились! — заметил Сильвер, который, кстати сказать, очень хорошо исполнял свои обязанности и всегда был удивительно вежлив, несмотря на общее пренебрежение, только я чувствовал к нему некоторое сострадание, да Бен Гунн продолжал испытывать прежний страх перед ним.
— А, может быть, к тому же и больны! — сказал доктор.
— Это верно, — ответил Сильвер, — только ведь нам с вами это все равно, пьяны они или больны!
— Вероятно, вы не думаете, чтобы я считал вас за гуманного человека, — презрительно заметил доктор. — Но если бы я был уверен, что они больны, то отправился бы к ним, даже рискуя своей жизнью.
— Позвольте заметить вам, сэр, что вы поступили бы в таком случае очень неосмотрительно, — сказал Сильвер. — Я теперь ваш душой и телом, и мне было бы очень жаль, если бы мы потеряли такого прекрасного человека, как вы. Ведь на таких пропащих людей, как те трое разбойников, нельзя
