Я помог усесться жене в машину, сам уселся за баранку и тронулся вперед, к перекрестку. А там повернул налево, на проселок. За мной ехали остальные машины.
– Интересно, почему это я до Солнцегорска или Демидовска не могу достать? Ведь дежурят на экстренном канале, – задумчиво проговорила жена, повесив микрофон на место.
– Не знаю, я не радист. Приедем, спросим и ребят с радиоточки, какие могут быть помехи. Хотя далековато ведь, может по этому, – да, этот проселок не дорога, а направление. Тут грейдер никогда не бывал.
Подъехав к «Соболю», я увидел лежащие на обочине тела молодых мужчины и женщины. Возле них на коленях стоял глава, и осматривал правую ногу мужчины.
– Мамба, сволочь. У них прокол был, вышли поменять колесо. А тут эта змеюка,– глава кивнул на куст.– У нее линька, злая как моя тетка во время климакса. А они новенькие, вышли в кроссовочках. Вот так, – Осип Давыдович показал на пропитанную кровью штанину мужских джинсов.– Да здоровенная мамба, метра четыре, как минимум. Сам погляди, – он кивнул на лежащую на обочине перерубленную автоматной очередью змею.
– Да уж, дела…– протянул я, подойдя к телу мужчины и потрогав сонную артерию. Так, для проформы.
Олеся вышла из машины, и сразу залезла в «Соболя», откуда мгновенно донесся плач девочки. А мальчишка вылез из машины, и хлюпая носом уселся на порожек микроавтобуса.
Осип Давыдович сел рядом, обнял его за плечи, посидел молча рядом. Потом встал и подошел ко мне. Помог мне и Димке уложить тела и накрыть их цветным покрывалом из микроавтобуса. Покрывало пришлось прижать крупными камнями, чтобы его не сдуло ветром.
– Около часа назад случилась, отца сразу, он пытался жену оттолкнуть, но эта тварь и ее достала. Ладно, крикнули сыну, чтобы не выходил и сестренку держал, – глава снял флягу, глотнул уже теплой воды. – Хорошо, мы проезжали и ты такой глазастый. А то канюки обедать бы сели, наверняка бы пацан не выдержал, выскочил. А змеюка не уползла, вон в том кусте лежала. Я подходить, она в меня ядом плюнула, хорошо, на разгрузку попала. Они во время линьки вообще мозги теряют, как будто озверина нажираются. А вы что сразу Солнцегорск не вызвали?
– Пробовали, но не получилось, – я подошел к молча вытирающему слезы мальчишке, сел рядом.
– На УКВ? Так ветрила какой, наверняка аэростат спустили в радиоточке. Вот и не достало. ладно, научитесь и рацией правильно пользоваться, – глава уселся слева от мальчишки.– Тебя как зовут, герой?
– Артем, а сестренку Аленой. А папу Валентин, а маму Женя. А они умерли, да?– он повернулся к главе.– Нас теперь в детдом? У нас здесь ведь никого больше нету, – и пацан с трудом удержался, чтобы не заплакать, но только хлюпнул носом и вытер рукавом глаза.
– Да, парень, – глянув прямо в глаза мальчишке, ответил глава. – Твои мама и папа умерли. Но ты с сестренкой в детдом не пойдете.
Если вы не против, то будете жить у меня. Моя жена очень любит маленьких девочек, да и к мальчишкам относится очень хорошо. Если не веришь, можешь спросить нашего сына, когда он из Демидовска приедет в увольнение, он сейчас в армии срочную служит. А моя мама будет рада новым внукам. Правда, она далеко живет, но ради вас она наверняка приедет. А сейчас приедет машина из нашего города, отвезем твоих родителей. Ты не против, что их похоронят на общем кладбище? У нас нет разделений по религиям, земля всех мирит, – глава притянул мальчишку за плечи, и тот наконец разревелся, уткнувшись лицом ему в грудь.
Детских домов у нас и вправду не было. Обычно, если родители погибали, детишек забирали или родные, или соседи. А на дорогах приемными родителями становились те, кто нашел детей.
Немало парней из «ловцов удачи», работавших в охране конвоя или мывших золото на дальних ручьях становились внезапно отцами семейств и были вынуждены завязывать с бродячей жизнью. Или по крайней мере находили для них новые семьи, хотя на них потом косо смотрели все знакомые. Не поощряется такое здесь обществом. Считается, что если нашел сироту – стань ему семьей, а все остальные тебе помогут, чем смогут.
Помогают здорово, кстати. В наших обоих протекторатах, в американских землях и в Евросоюзе помогают купить дом, помогают с воспитанием и учебой детей.
Исключений мало, разве бандит ребенка подберет и в город привезет. В таких случаях его не трогают, дают возможность уйти, даже если его фотка на дверях офиса шерифа висит. Ну или солдаты подберут на дороге, а самим дальше двигаться нужно, ибо приказ никто не отменял. В таких случаях ребятишек отдают тем, кто может взять, ближайшему фермеру, например.
– А вот и кавалерия из-за холмов, – подошедший Димка показал на выехавший из-за холма УАЗ- буханку. – Наши комендачи.
Протекторат РА, Солнцегорск. 23 год, третий месяц, 3. 22-12.
Я отошел от вращающегося водяного колеса с чувством хорошо выполненной работы. Большое колесо, диаметром больше четырех метров, неторопливо вращалось на оси, исправно выливая из прибитых на деревянные лопасти больших консервных банок воду в желоб, сколоченный мной в первую очередь из горбылей и выстеленный изнутри рубероидом. Рубероид уже потек за три дня на солнце и неплохо улегся в желобе. Сам желоб шел по наклону от небольшого ручья до моего участка, установленный мной на массивных чурбаках. Я всю неделю после работы молотком, ножовкой и лопатой работал, создавая это чудо инженерной и архитектурной мысли.
И вот в желобе журчит неторопливо вода, доставляя так необходимую моему огороду и саду воду за семьдесят с лишним метров. То есть избавляет меня от необходимости ежедневно такать сюда насос, шланг и кабель, как делают остальные мои соседи и приходилось делать мне.
Впрочем, они в Средней Азии не жили, и не видели такие колеса. Эти колеса там вечно крутятся на каждом ручье или речушке возле людских поселений. Теперь вода течет ко мне в поднятую на метр от земли, на выложенную из булыг опору, большую старую покрышку от трактора Т-150, с залитой бетоном середкой. Вторую сторону я обрезал по краю, сделав основательную емкость. В саму покрышку врезал кран, и получил небольшую водокачку.
Полюбовавшись еще раз, я поглядел на начинающее заходить Солнце, и начал собирать инструмент в ящик. Сложил обрезки досок и горбылей в стопку, потом заеду на тачке, заберу. Как раз на шашлыки хватит.
– Ты гляди, работает твой акведук, – сказала Олеся, когда я подошел к дому.
Она стояла возле водокачки, и смотрела как набирается вода. Когда емкость наполнится, вода уйдет на картофельное поле, залью как следует картофельные посадки. А то верхний слой почвы уже сухой. А там дальше видно будет, что следующим полью.
Это местные растения приспособились воду качать бог знает с какой глубины. Травинки не видать, а корень у нее на десяток метров уходит как минимум. Воды здесь за сезон дождей наливает много, но и сидит она глубоко. Наши земные растения в этом отношении проигрывают, так что земледелие здесь у нас в основном поливное.
– Тебя Малик приходил, спрашивал. Просил, чтобы ты сразу к нему зашел. Какой-то он весь из себя возбужденный и таинственный, задумал что-то. Ты у него не задерживайся, сегодня к Рабиновичам зайти нужно, тетя Соня просила. Ладно?– и жена пошла в дом.
После той поездки в Москву много что произошло. Похороны погибших людей, например. Очень плохо, когда молодые люди вот так глупо гибнут, из-за пренебрежения к своей безопасности. Ну что стоило прочитать брошюрки, и одеться соответственно. Точнее, обуться.
И самое непонятное – они даже оружие не вычистили. Так и лежали в сумке СКС и пара «макаровых» в пушечном сале. Даже магазины пистолетов и обоймы для карабина не набили патронами.
Но ладно, это в прошлом. А детишек Осип Давыдович и тетя Соня сумеют воспитать, как положено. А мы поможем, если нужно будет.
