мы еще закажем.
– Да нет. Когда прекратятся эти ужасные убийства?
– А, это, – разочарованно проговорил Донцов. – Некоторые теоретики-криминалисты, экономисты предрекают еще пятьдесят лет накопления первичного капитала, а потом… вроде как кривая убийств поползет вниз. Но это все бред, с некоторых пор это стало практически невозможным, и дело теперь не в деньгах. Просто мы стали жить по другим законам, вернее, закону. Закону джунглей. А он, как известно, гласит: сильный пожирает слабого, молодой убивает дряхлого, хитрый живет за счет простодушного. Не обладающий ни силой, ни хитростью должен пресмыкаться. А деньги – та эстафетная палочка, которой люди прикрывают свои звериные инстинкты.
– Интересная теория, – задумчиво произнесла Лара. Потом, посмотрев в глаза сыщика, спросила: – Вы тоже живете по этому закону?
– К сожалению, Ларочка, у меня кроме этого закона есть еще УК России и множество служебных предписаний. Так что моя жизнь как зверя затруднительна.
– Давайте выпьем. – Девушка подняла бокал.
– За что?
– Что все-таки не все зверями стали.
Они снова выпили, Донцов принялся за еду, а его спутница продолжала курить.
– Скажите, Олег Сергеевич, вы часто здесь ужинаете?
– Можно просто Олег.
– Мы еще не пили на брудершафт.
– Так в чем же дело? – Олег наполнил бокалы. Они переплели руки и осушили бокалы до дна, потом поцеловались. Губы девушки были плотно сжаты.
– Ну так что, какой ответ? – настаивала Лара.
– Насчет ужина?
– Да.
– Действительно, я тут часто ужинаю, а иногда обедаю. Здесь хорошая кухня, и обслуга приличная. К тому же уютно и тихо.
В этот момент к столику подошли два официанта. Один убрал посуду, другой поставил на стол блюдо с зажаренными перепелами под винным соусом.
– А зарплаты старшего оперуполномоченного хватает на такие ужины? – снова спросила Лара, едва официанты удалились. Ее улыбка источала яд.
– Плюс выслуга, – добавил Донцов.
– Плюс выслуга, – как эхо повторила девушка.
– Нет, не хватает. Если неделю так питаться, три следующие придется голодать.
– Ну, так как же? – прямой ответ сбил Лару с толку.
– Подрабатываю в нерабочее время, – признался сыщик.
– А-а, не ловите богатых бандитов или предоставляете «красную крышу» нуждающимся бизнесменам. – Лара заговорщицки подмигнула.
– Крыша, которую предоставляет милиция, называется «красная шапочка». Сотруднику фискальных органов необходимо владеть хотя бы полукриминальным сленгом. А то можно попасть впросак.
Донцов ответил улыбкой на улыбку, а потом добавил:
– Если говорить откровенно, есть у меня друг, частный детектив. Настоящий потомок Железного Феликса, волкодав с железной хваткой, прошел Афганистан, Карабах, теперь вот подвизается на ниве частного сыска и конфиденциальных поручений. Хоть он и говорит, что не любит нынешнее время, но живет в нем, как пиранья в колхозном пруду. Но как бы он ни был крут, ему требуется помощь. Я помогаю, как могу.
– А он за это платит, – добавила Лариса.
– Как и ему.
– И платит наличными, минуя налоговую декларацию, да?
– Ларочка, не будьте занудой, как ваш шеф, а то так и останетесь старой девой, – спокойно парировал Донцов.
Девушка вспыхнула, поджала нижнюю губу, затушив сигарету, нервно произнесла:
– Вы знаете, уже поздно, и меня мама ждет.
– А как же кофе?
– На ночь не пью, – последовал категоричный отказ.
– Как прикажете.
Они поднялись из-за стола, Донцов оставил несколько крупных купюр и поспешил вслед за Ларой.
Всю обратную дорогу они молчали, только когда «Форд» притормозил у подъезда, Лариса повернулась к Олегу и негромко произнесла:
– Спасибо за вечер, – слегка коснулась губами его небритой щеки и тут же выскочила из салона автомобиля.
Глядя на захлопывающуюся дверь подъезда, Олег с сожалением подумал: «Уик-энд придется провести в одиночестве…»
Стоя у окна, Валет смотрел на площадь перед банком, запруженную машинами. Автомобильный поток медленно двигался в двух противоположных направлениях.
За спиной Валета, сидя на своем рабочем месте, президент банка Вениамин Еремушин поедал второй завтрак, состоящий из овсяной каши, поджаренных тостов с вареньем и густого горячего шоколада. Он ел не спеша, будто играл на сцене самодеятельного театра роль английского аристократа.
В дальнем углу кабинета, сидя в глубоком кресле, юрисконсульт Карасев потягивал из маленькой чашечки ароматный кофе.
Наконец Валет дождался, когда Еремушин промокнул губы салфеткой, а явившаяся секретарша быстро собрала посуду и бесшумно выпорхнула за дверь.
– Ну, что расскажешь, Олег? Когда твой протеже соизволит перейти к делу? – спросил президент банка, разглядывая поверх очков записи в своем рабочем блокноте.
– Пока он готовится, – ответил Валет.
Появление в его деловой жизни Зуба Олег расценивал чуть ли не как небесную благодать. Он был не способен на разработку оперативных комбинаций и прекрасно понимал это.
– Две недели, что он готовится, нам уже стоили девять тысяч баксов, – подал голос из своего угла юрисконсульт и тут же возмущенно стал перечислять: – Пять тысяч пришлось отдать какому-то спившемуся журналюге, который десять лет был во Франции политическим обозревателем. Видите ли, твоему Зубу необходимы его консультации. Может быть, и так… Может быть, ему нужны курсы ускоренного французского языка, которые нам обошлись в две штуки. В общем-то, и это можно понять, непонятно другое: на кой черт ему понадобился специалист по наложению фальшивых татуировок?
– Вы сами желали, чтобы план был ювелирно отточенным и нестандартным. Вот Зуб и готовит операцию, под которую менты не смогут подобрать клише, – спокойно передал аргументы своего приятеля Валет.
– А может, он решил сам взять банк и под шумок сбежать на Ривьеру? – с улыбкой спросил Еремушин.
– Зуб достаточно умный и понимает, что настоящих денег ему даже не покажут, не то что дадут их коснуться, – парировал Олег.
– Правильно понимает, – согласился президент банка.
– А сколько нам еще будет стоить его подготовка? – Юрисконсульта больше интересовала финансовая сторона.
Но и тут Валет был готов ответить:
– Зуб задумал рискованный кульбит. Думаю, тысячи не в счет, когда речь идет о миллионах. – Потом, переведя взгляд на Еремушина, спросил: – Вениамин Альбертович, Зуб интересуется, сколько у него есть еще времени?
– Мы тормознули доставку в этом месяце, – задумчиво проговорил Еремушин, – теперь в следующем
