Сэнсэй снял крышку с люка коллектора и нырнул в черный проем. Затем Пистон, аккуратно поддерживая за плечи, опустил в люк Палыча. Вслед за стариком в коллектор нырнул юноша. Гном, прежде чем последовать за Пистоном, снял с плеча один автомат и бросил его Бодуну. Тот легко поймал оружие за цевье и скептически спросил, глядя на друга:
– Боеприпасов не много?
– Боеприпасов много не бывает, их бывает не-до-ста-точ-но, – ответил Гном, скрываясь под землей.
Бодун последним опустился в шахту люка.
Торжество удалось на славу. Знакомые проститутки Зуба привезли закуску и выпивку. Четверо охранников встретили двух высоких грудастых девиц и помогли внести в офис тяжелые сумки. Потом смотрели, как гостьи быстро и умело сервируют рабочий стол начальника.
Когда рюмки были наполнены, Зубов первый взял свою со стола и, подняв, произнес:
– Давайте, пацаны, выпьем за взаимопонимание. Нам не один день вместе работать.
Сказал и выпил, потом поставил рюмку, потянулся за маринованным грибком. Путаны, хихикая, тоже выпили. Не отстали и охранники – выпили и сразу же стали закусывать. Зубов, подождав несколько минут, подмигнул путанам, и те быстро стали наполнять рюмки.
– Ну что, пацаны, – Зуб снова поднял свою рюмку, – давайте выпьем за взаимовыручку.
Выпили дружно. Через несколько минут девицы вновь наполнили рюмки, на этот раз тост провозгласил старший из охранников, Михась:
– За кайф жизни.
Выпили. Закусили. Алкоголь теплой волной растекался по жилам.
Одна из девиц включила небольшой двухкассетный магнитофон. Комната наполнилась громоподобной музыкой.
Черная бездна коллектора казалась бесконечной дырой. Только узкий, как клинок рапиры, луч фонаря выхватывал фрагменты бетонной оболочки коллектора.
Первым шел Сэнсэй, держа на вытянутой руке пластиковый фонарь. Следом за ним шел Палыч, по- стариковски шаркая ногами. За стариком семенил самый молодой налетчик, неся тяжелый саквояж медвежатника. Пистон был приставлен к Палычу на манер няньки, чтобы молодостью, в случае чего, компенсировать старческую немощь. Замыкающие Бодун и Гном, держа автоматы на изготовку, следовали на небольшом удалении.
Под ногами, подобно осенней листве, шуршали обрезки кабельной оплетки. Предприимчивые связисты добывали медь, не выбираясь на поверхность. Низкие своды коллектора давили на налетчиков, верзила Гном едва не согнулся пополам, по-крабьи карабкаясь за остальными.
Полчаса шли, наконец луч фонаря выхватил скобы лестницы. Сэнсэй выключил фонарь и медленно стал взбираться вверх. Добравшись до тяжелой чугунной крышки, Сергей замер и долго прислушивался. Никаких посторонних звуков из подвала не доносилось. Приподняв руками тяжелую крышку, бесшумно сдвинул ее в сторону, огляделся. В подвале было тихо и темно, лишь в дальнем углу голубым сиянием горел природный газ в АГВ.
– Чисто, – негромко бросил в провал люка Сэнсэй. – Выбирайтесь наружу.
Пока остальные члены команды выбирались из тесного подземелья и разминали затекшие суставы, Сэнсэй стоял на шухере у двери.
Палыч первым пришел в себя, несмотря на преклонный возраст. Подойдя к двери, несколько минут изучал замок, потом достал из подсумка отмычку: сунув ее в замочную скважину, надавил и слегка провернул. Замок едва слышно щелкнул, дверь медленно открылась. Из коридора донеслась задорная попсовая музыка, мужские голоса и визгливый женский смех.
– Прямо как по заказу, – усмехнулся старик. – Пошли.
– Подожди, дедушка! – Сэнсэй придержал медвежатника, бесшумно вышел в коридор. Тенью скользнул вдоль стены, потом стремительно поднялся по лестнице на второй этаж.
– Теперь мой выход, – сказал Гном, еще дальше отодвигая старика. Огромный, как медведь, верзила преобразился, двумя короткими перебежками достиг лестницы. Укрывшись за тумбой, встал на колено, уперев приклад в плечо, махнул левой рукой.
– Пошли, Палыч, – Пистон с саквояжем двинулся в коридор, старик быстро семенил следом. Бодун, прикрыв дверь, не спеша, снова шел замыкающим.
На втором этаже Палычу опять пришлось вскрыть пару дверей, прежде чем добрались до сейфа. Огромный черный бронированный квадрат излучал невидимую всем, кроме Палыча, притягательную силу. Старик подошел к сейфу, погладил шершавые стены и тихо произнес:
– Ну, здравствуй, друг ситный! Никогда бы не подумал, что так подфартит.
Склонившись над замками, медвежатник долго их изучал, приглядывался, светил в замочные скважины маленьким, как карандаш, портативным фонариком. Разложил на чистом носовом платке несколько отмычек, крючков, сверл – длинные блестящие инструменты, похожие на медицинские. В этот момент старик напоминал религиозного фанатика, исполняющего обряд моления. Молодые налетчики смотрели на него с нескрываемой иронией.
Закончив все приготовления, Дмитрий Павлович обратился к Пистону:
– Давай, Витек, нажимай нужные кнопки.
Савченко сперва запустил руку за сейф и отключил сигнализацию, затем закатал рукав на левой руке – с тыльной стороны запястья карандашом было написано семь цифр. Два дня скрытая видеокамера снимала момент открывания сейфа, с того самого времени молодой член команды носил на своей руке цифровую комбинацию.
Пистон почти неуловимо защелкал пальцами по клавишам кодового блокиратора, и тут же зажглась зеленая лампочка – механические замки были разблокированы.
– Вот и славненько! – старик радостно потер руки, затянутые в резину медицинских перчаток. Но прежде чем заняться сейфом, обратился к своим подельникам: – Ну-ка, сынки, идите в смежный кабинет, медвежатник не работает под чужим присмотром.
– А как же преемственность поколений? – усмехнулся Сэнсэй.
– Если вас это интересует по-настоящему, поговорим после, – произнес Палыч выпроваживая молодежь из комнаты.
– Вот старый прохиндей, – недовольно буркнул Гном.
– Обычные воровские прибамбахи, – ответил Бодун, поправляя на плече автомат, добавил: – Пока дед вскрывает рундук, надо поглядывать за охраной.
– Да что там будет, – отмахнулся Гном, – народ гуляет вовсю. Слышишь, как разошлись.
На первом этаже по-прежнему ревела музыка, оттуда доносились радостные крики.
Николай Бурец, долговязый тридцатилетний балбес, отсидел за злостное хулиганство четыре года. Освободившись из колонии, больше года промышлял временными заработками в соседнем с домом гастрономе, там же и отоваривался, тратя основную долю заработка на выпивку. Может, так бы и спился. Но судьба совершила крутой поворот в жизни бывшего хулигана. Бурца взяли в бригаду Валета по протекции бывших зоновских корешей. Суслов оглядел новобранца, потом поставил условие: Николай должен закодироваться от алкогольной зависимости. Бригадир даже готов был субсидировать это мероприятие. Бурец дал согласие, и через два дня ему вшили «торпеду». С тех пор его жизнь стала понемногу налаживаться, хоть и входил он в самое низовое звено «быков», которые при разных мероприятиях исполняли роль «шестерок» – от охраны дач до загона зверей на охоте. Все-таки заработок стабильный, и если не тратить деньги на водку, кое-что удавалось отложить.
Месяц назад нескольких таких же бойцов, как Николай, отправили в Одинцово охранять какую-то замученную фирму «Колос». Выдали фальшивое разрешение на ношение оружия, и потекли дни новой службы: сутки в офисе сидишь с пистолетом, еще сутки в двух кварталах от фирмы харю давишь в группе поддержки на квартире, а потом еще двое дома, предоставлен сам себе. Такая жизнь Николаю нравилась, вот только не знал, сколько это счастье продлится.
Коллектив в смене тоже подобрался свой, все судимые, хлебнувшие за решеткой не один фунт лиха. Правда, начальник смены хоть по замашкам выходил явно блатным, но человеком был новым. Его идею отметить первый совместный месяц братва приняла с восторгом, кроме Бурца, но он своего мнения не
