Всё кончено. Она умерла.
Сергей зарыдал, перепуганные дети тоже. Потом, когда её вернут с того света, она почувствует сильную боль в ладони. Разожмёт её и увидит маленький крестик, острыми краями впившийся в кожу.
- Что со мной было? - спросит она врача.
- Я вам потом расскажу. То, что произошло с вами - чудо...
Но он так ничего и не рассказал, не успел. Спустя время Анна Ивановна увидела из окна дома похоронную процессию. Накинула платок, вышла на улицу:
- Кого хоронят?
- Врача, - и назвали фамилию человека, который её оперировал.
Они жили, как живут многие семьи. Занимали в долг деньги, отдавали к сроку, справляли обновки детям, бывало, и ссорились, всё бывало. Но и сейчас, вдовствуя, Анна Ивановна благодарит Господа за доставшуюся ей судьбу. Даже смерть пережила она, но слёзы слепого мужа, обнимавшего детей, но крестик, зажатый в руке, развернули ход событий. Господь вернул в земное бытие её, уже отходившую в нездешние чертоги, душу, дабы, благословленная крестом вдовства, смогла она поднять детей. Она осталась в этой жизни на правах сильной. Он сидел и мудрствовал над очередным поломанным утюгом.
Под ним сломался стул и он упал, ударившись головой о косяк двери.
- Отлежусь, - сказал, - всё пройдет.
Не прошло. Сильное сотрясение мозга, головные боли, слабость. Он умер, когда ему исполнился 71 год. И теперь уже она плакала над ним, а, отплакав, достойно впряглась в тяжёлую телегу вдовства и героически повезла эту телегу по ухабам жизни. Простая русская женщина, для которой её собственная жизнь - ничего особенного, как у всех. Очень смущалась она от моего журналистского к ней внимания, всё казалось, я что-то напутала и мне надо совсем в другой дом. А мне было очень хорошо в этом. С чистой скатерочкой на столе, со скромной мебелью, с простенькими иконочками в красном углу. Смиренное сердце пожилой женщины - главное сокровище, намытое непростой жизнью. Как все. Обуза не стала обузой, героизм не пророс в сердце ростками гордыни и исключительности. Как все...
Зять Анны Ивановны Василий Васин обожает свою тёщу. Она для него - образец порядочности, доброты и смирения. Наверное, потому, что она передала эти свои качества, как дорогое наследство, своей дочери Татьяне Сергеевне, его жене. Их жизнь тоже счастлива и надёжна. В ней есть основательность, заложенная на прочном фундаменте любви. Той самой любви, которая никогда не может быть обузой, а которая может быть только счастьем. Вот сидят рядком, большой, могучий Василий и маленькая, сухонькая, с детскими чистыми глазами Анна Ивановна.
- Я самая счастливая на свете тёща, - говорит она мне.
А он возражает, этот несговорчивый Василий:
- Нет, у неё самый счастливый на свете зять.
Анна Ивановна рассказала, что её слепой Сергей держал голубей. Когда в высоком поднебесье кружит голубь, любоваться на него одно удовольствие, зажмурив от солнца глаза, радостно всматриваться, как легко и изящно чиркает он по синему листу небесной акварели своей белой стремительной кисточкой, рисуя Божий узоры. Но слепой человек? Какая корысть ему от голубя в небе? Какое ему от него удовольствие?
- Да, он чувствовал голубей. И, когда налетавшись, птица садилась ему на руку, гладил её ладонью. Ладонь у слепого зрячая. И я гоняла голубей по крышам. Серёжа звал: «Мать, подсоби». Лезу. Я, педагог, учителка, несолидно по крыше, а не откажешь - муж просит.
Вот они на фотокарточке. Рослый Сергей с дочкой Любой и своей верной женой Нюсей. А вот её портрет перед замужеством. Строгий взгляд, зачёсанные волосы, высокий лоб. Именно такой Нюсей «любовался» незрячий муж. А это нынешняя Анна Ивановна. Рядом дочь Татьяна и правнук Денис. Когда-то прадед его нянчил Денискину маму и руками, «на ощупь» определил солоповскую породу. Окажись и ты, Денис, этой породы достойным.
В ПРУДУ ПРОПИСАННОЕ ЧУДО
Быть верующим человеком - значит трудиться постоянно. Согретые первой щедрой благодатью,
