надоест, мои ребята на дорогу ежиков насыпят. Где-нибудь в сельской местности. Медведи тут водятся?
— Не знаю, — угрюмо сказал прапорщик. — Вроде, встречаются…
— Значит, помогут твоим дружкам — подтолкнут!
…Вблизи Овсянки, неподалеку от Красноярска, Акопов приказал остановиться. Открыл «дипломат», вынул пачку тысячерублевок, разломил — а там резаная бумага.
— Кукла называется, — объяснил Акопов прапорщику.
Разломил другую пачку и вынул плоскую коробочку с помигивающим красным глазком индикатора.
— Радиомина называется…
И врезал прапорщику по морде. Тот слетел с мешков, повозился, привстал и спросил плачущим голосом:
— А это как называется, козел?
— Уроки этики, — сказал Акопов. — А за козла я тебя оштрафую.
Он вынул из-под сидения замызганный рюкзачок, отсчитал из него в чемоданчик десятка полтора пачек.
— Настоящие. Ровно половина обговоренной суммы. В другой раз будешь знать, что даже воровать и жульничать надо честно. Парадокс, брат, но такова логика нашей жизни.
Он распахнул дверцу, выбросил «дипломат» и дал прапорщику пинка.
— Поехали…
До Красноярска добрались без приключений. Под утро разгрузили мешки. Около сотни пистолетов и три десятка автоматов уложили в деревянные ящики с надписью «Мосгеотрест. Не бросать: точные инструменты!»
В полдень самолет с грузом в багажнике и с Акоповым в переднем салоне взял курс на Москву. Четыре часа жизни сэкономил. Да еще и выспался…
34
— Надеюсь, Машенька, теперь нам никто не помешает, — сказал Толмачев, приподнимая рюмку. — Выпьем да свалим отсюда. У меня дома до сих пор коньяк дожидается. Толстый такой, черный, в золотом наморднике…
— Не люблю коньяк… — прошептала на ухо Маша. — Вообще не люблю пить.
— Ну, договорились, голубки? — пританцовывая, приблизился Юрик. — О чем, интересно?
— Договорились, — вздохнул Толмачев. — А о чем — не твое дело, халдей! Гуляй!
— Грубый ты стал, Коля, просто ужас. Я ж тебе девушку сберег. Можно сказать, ценой жизни.
Бармен дотянулся, вырубил проигрыватель. Зато включил приемничек.
— В Москве полночь, — сказал приятный женский голос. — Передаем последние известия. В Сурханабаде оппозиция захватила заложником заместителя командующего российской группой войск генерал-майора Горелова… Под Красноярском, в одной из воинских частей, обнаружена пропажа большой партии оружия. Военной прокуратурой начато расследование… Бандформирования в горах Шаоны провели объединительный съезд и выработали программу действий по свержению правительства республики, которое, по их мнению, является проводником российской колониальной политики на Кавказе… Вчера на Кропоткинской площади в Москве произошло столкновение двух мафиозных группировок с применением стрелкового оружия. По сообщению начальника ГУВД столицы…
— Юрик, выключи! — не выдержал Толмачев. — Ничего себе — последние известия… Как сводки с фронта. Надоело. Пошли отсюда, Машенька!
Девушка вопросительно взглянула на бармена. Сменщик Юрика, Сергей, был сутенером, «хозяином» десятка девушек, в том числе и Маши. Юрик работал у Сергея на подхвате.
— Хоть ты, Коля, старый клиент, — сказал Юрик, — а денежку за комиссию отстегни. Порядок есть порядок.
— Жлоб ты, — сказал Толмачев, доставая бумажник. — Жлоб и работорговец. Ничего, Господь все видит. Он жлобов не любит, учти!
Толмачев был в самой хорошей фазе подпития — на душе легко и ноги не заплетаются. До самого дома они с Машей дурачились и хохотали на всю улицу. И никто к ним, что удивительно, не пристал…
Зато в подъезде Толмачева дожидались двое серых.
— Вы господи Толмачев, не так ли? — спросил один, заступая дорогу к лифту.
— Уберись, — сказал Толмачев, заталкивая Машу за спину. — Я, действительно, Толмачев, но ночью никого не принимаю.
— Извините, — сказал все тот же серый. — Крайне необходимо поговорить. Весь вечер поджидаем.
— Ночью не говорю. Ночью я немой.
Бочком, с Машей в тылу, он подобрался к лифту и нажал кнопку вызова. Из трех подъемников вечером работал только один. Если и этот сдох, подумал Толмачев, завтра диспетчерскую сожгу. Но лифт обнадеживающе загромыхал высоко над головой.
— Видите ли, — сказал тот, что загораживал дорогу. — Мы из правления одного коммерческого банка… В связи с тем, что вы получили новое назначение, есть повод для разговора. Уверяю, наше предложение вас заинтересует, господин Толмачев.
— Вот оно что! — засмеялся Толмачев. — Тогда возьмите у моего начальства разрешение на переговоры. В трех экземплярах. И без бутылки не приходите!
— Послушайте! — вышагнул вперед другой, до поры молчавший. — Мы же просим только о разговоре. А там — сами решите. Договорились?
— Оружие есть? — после некоторого размышления спросил Толмачев.
— Нет, можете обыскать…
— Ладно. Поднимайтесь, поговорим. Нет-нет, другим рейсом! Не люблю чужих в кабинке!
Войдя в квартиру, он первым делом достал из ящика с инструментом кусачки с изолированными ручками, выбежал на лестничную клетку и прислушался. Лифт, судя по всему, только начал подниматься, натужно поскрипывая. Толмачев долбанул по красной кнопке вызова, выдрал ее и сунул в гнездо кусачки. Раздался треск, мелькнула длинная синяя искра. Стрелка «занято» над дверью лифта погасла. Толмачев прислушался. Внизу глухо заколотили в стену кабины.
— Раз попалась птичка в сеть, — сказал Толмачев, возвращаясь в квартиру, — не уйдешь из клетки!
Позвонил оперативному дежурному по Управлению.
— Что теперь будет? — спросила Маша, тревожно вглядываясь в лицо Толмачева. — Я с тобой постоянно влипаю в неприятности. Очень неудобный клиент, очень…
— Все будет хорошо! — улыбнулся Толмачев. — Накрывай столик пока. В холодильнике пошуруй. Я недавно икру принес. Ну, лимончика там построгай, ветчинки…
— А ты?
— Гостей покараулю.
Он снова покопался в инструментах, нашел старую монтировку и сбежал по лестнице. Кабина застряла между восьмым и девятым этажами. Оттуда доносились вопли и мерные глухие удары.
— Напрасно колотитесь, — сказал Толмачев. — Весь дом перебудите. Сейчас за вами приедут в красивой машине. Потерпите — ночлег обеспечат вполне комфортный.
— Дурак ты, Толмачев! — гулко зарокотало в шахте. — Мы из отдела безопасности.
— Разберутся, — стукнул по двери монтировкой Толмачев. — То они из банка, то из безопасности. Раньше надо было легендироваться. А за дурака получите. Я долги всегда отдаю.
Через полчаса приехал дежурный наряд. Еще через полчаса притащили заспанного похмельного электрика, который, матерясь и зевая, освободил застрявших. Старший наряда подошел к Толмачеву и
