на отца, вытянул руку, как будто хотел задержать ее. Его голос был безжизненно спокоен.
– Ты можешь бить меня, можешь даже убить, но ты не сможешь заставить меня подчиняться. Отец, я сам решу, женюсь я на Аннализе или нет.
– Что?!
Лицо отца Бэзила пошло пятнами, и Кассандра подумала, что его вот-вот хватит удар. Он рванулся к сыну.
Она никогда в жизни не видела такой явной, нескрываемой ненависти. Кассандра не верила Бэзилу, когда тот говорил о том, что отец его ненавидит; теперь она убедилась в этом воочию. На голову, плечи и лицо Бэзила обрушились громадные кулаки. Ответные удары Бэзила были не такими частыми, хотя и ложились гораздо плотнее – в челюсть и в живот, из-за размера перевес был на стороне отца. Этот медведь забил бы Бэзила до смерти.
– Довольно! – закричала она.
Не раздумывая, Кассандра обмоталась одеялом и бросилась к ним, смутно осознавая, что в комнату прокрались слуги. Один из них сделал попытку удержать ее, но она увернулась.
– Довольно! – снова закричала она, чуть не разрыдавшись от страха, что разъяренное чудовище убьет Бэзила прямо у нее на глазах. Она бросилась между ними…
И была встречена страшным ударом, пришедшимся точно под глаз. Ошеломленная ударом, Кассандра растянулась на полу, ухватившись за одеяло, едва покрывавшее ее.
– Шлюха! – заорало чудовище и сделало движение по направлению к ней.
Бэзил пришел в ярость. Он с криком бросился на отца, отталкивая его яростными и сильными ударами кулаков.
– Остановите их! – крикнула Кассандра слугам. – Они убьют друг друга!
Комната наполнилась народом – слуги, привлеченные шумом, вбежали и разняли обезумевших отца и сына. Кассандра прижалась к ножке кровати, натягивая одной рукой одеяло на плечи и приложив другую руку к лицу, уже опухшему и мокрому от слез.
Бэзил тяжело дышал, удерживаемый слугами, его глаза пылали от возбуждения.
– Я вызываю тебя! – сказал он и плюнул отцу под ноги.
У старшего графа тоже текла кровь; но его ярость уже утихла.
Его глаза на свиноподобном лице сощурились.
– И почему только умер твой брат и оставил мне лишь самого никчемного из сыновей?
Он стряхнул с себя руки слуг.
– Ты женишься на Аннализе, вот мое последнее слово.
Он стремительно покинул комнату, слуги последовали за ним.
Поравнявшись с Бэзилом, один из слуг прошептал тому что-то по-итальянски. Он сделал это так тихо, что Кассандра ничего не расслышала. Бэзил покачал головой, и слуга ушел.
Они остались вдвоем, после недавнего хаоса, рева и криков тишина показалась им очень странной. Бэзил подошел и упал рядом с ней на колени, Кассандра беспомощно вскрикнула, омыв слезами его руки. Она почувствовала, что он дрожит, и покрепче обняла его.
– Ты тяжело ранен?
– Все скоро заживет, – прошептал он, прижимаясь к ней. – Он уже бил меня до этого.
– Господи, Бэзил, я думала, он убьет тебя.
Она, как и он, дрожала, утратив на некоторое время способность думать.
– Дай я посмотрю, что у тебя с лицом, – мрачно сказал он.
– Ничего страшного.
Но его пальцы скользнули ей под подбородок, и она подняла голову. Увидев синяки, разбитую губу и остальные раны, которые отец нанес собственному ребенку, она заплакала.
Бэзил осторожно поцеловал ее в щеку.
– Прости, Кассандра. Я знал, что он разозлится, но не ожидал, что он придет сюда.
Она обняла его, спрятав лицо в его волосах, желая лишь того, чтобы все хорошо закончилось.
И все же Кассандра не могла позволить Бэзилу отвернуться от предназначавшейся ему в жены девушки. Отказаться тем самым от права первородства, от своего места в мире. Пока им будет править их страсть, он не будет думать о матери и братьях. Но суть его души и сердца, смысл его существования составляла честь. В этом состоял его долг, долг перед матерью, земля которой была поручена его попечению. Матерью, которую он так сильно любил, и братьями, безвременная смерть которых наложила на него тяжелые обязанности. Придет время, и вина поглотит радость, которую они познали, поглотит все, что есть хорошего. В конце концов потеря чести уничтожит его.
Ощущая одновременно горе и любовь, Кассандра нагнулась и прижалась лицом к его плечу. Ее слезы были горячими и искренними.
– Я не плачу, Бэзил. Ты ведь знал об этом, правда? – Она обняла ладонями его лицо. – Я никогда не плачу. А с тобой я плакала от любви и радости, а теперь плачу от горя. Я не хочу покидать тебя, но я не настолько эгоистична, чтобы разрушить твою жизнь.
Бэзил закрыл глаза. Кассандра осыпала его лицо поцелуями.
