– Я знаю. – Бэзил не мог просто отпустить ее. – Я скучаю по тебе. В мире нет никого подобного тебе, мы не должны так расстаться. Мы можем просто посидеть здесь при свете луны и поговорить?
Она вздрогнула.
– Даю тебе слово, что больше не дотронусь до тебя.
Она вздохнула и мягко улыбнулась:
– Нет, Бэзил. Не так.
Кассандра повернулась, ее поза выражала решимость.
– Иди домой, любимый, чтобы мне больше не было стыдно преследовать тебя.
– Она не любит меня, Кассандра.
Она печально улыбнулась:
– Так говорят все женатые мужчины, когда хотят завести любовницу.
Он рассердился:
– Ты говорила с ней, ты знаешь, что я не лгу.
– Да, – ответила Кассандра, – и я знаю, что ты не выносишь лжи. А если мы оба это знаем, то чувство вины погубит тебя, да и меня заодно.
Бэзил повернулся, чтобы уйти, но ее слова пробудили в нем волну неистового сопротивления, и он остановился.
– Нет.
Он прислонился спиной к балюстраде и скрестил руки.
– Стой здесь, с другой стороны. Кассандра, мы друзья, не больше. Мы не будем потворствовать нашим страстям.
Она печально улыбнулась:
– Наверное, ты сильнее меня, для меня будет слишком трудно, слишком опасно смотреть на тебя при искушающем свете луны. Я не настолько благородна.
– Тогда я перейду на ветку, подальше от твоих жадных рук, и мы сможем поговорить, да? – сказал он, перелезая через перила.
Кассандра тихо рассмеялась:
– Ну хорошо. Осторожно!
Она подавила возглас испуга, когда он перелезал через ограждение балкона. Бэзил уселся на изгибе ветки и ухватился за соседнюю.
– Итак… будем сочинять письма?
– Письма?
– Да.
– Дорогая Кассандра, я хотел написать тебе, как чудесен твой город. Он не похож ни на одно место, в котором я побывал до этого, – сказал он, ощущая тепло в своем сердце. – Этот город – не женщина, – продолжал он, подняв голову. – Он – аккуратный старый полковник с густыми усами, который курит слишком много сигар.
– Дорогой Бэзил, я никогда раньше не думала так о Лондоне, но вы в какой-то степени правы, хотя я представляла себе Лондон женщиной. Она загадочна, мудра, очень стара и давно хранит множество тайн, ее непостижимая мистическая воля разрешает нам услышать лишь небольшие отрывки этих тайн. Если хорошенько прислушаться летней ночью, то можно услышать, как она поет на берегу реки.
– Я бы с удовольствием послушал.
– Да, тебе бы понравилось.
Она облокотилась на ограду балкона, ее волосы свесились через перила.
– Дорогой Бэзил, – тихо произнесла она, – я хотела написать тебе о Венеции.
Он сидел тихо и ждал, чувствуя в сердце тупую боль от того, что она увидела Венецию без него.
– Когда я думаю о ней, – продолжила Кассандра, – я вспоминаю небо, покрытое в час заката красными полосками. Кажется, что огонь повис в небе и танцует на воде. И еще. Я думаю о тебе, размышляя о Венеции. Каждое мгновение ты следовал за мной по пятам.
Он сжал руками ствол дерева.
– Хотелось бы мне быть там, хотелось бы посмотреть на вашу первую встречу.
Но он был тогда с женой в Тоскане.
– Это просто безумие, Бэзил.
Между ними возникло слишком сильное напряжение, и он согласился:
– О да, безумие! Сегодня вечером я чуть было не влез в твою спальню и уже наполовину поднялся по дереву, когда остановился и подумал, что, наверное, сошел с ума.
– Правда?
– Я думал об Аникино, – сказал Бэзил и невесело рассмеялся. – Помнишь? Ты читала мне этот рассказ
