- 'Чёрт подери, да ты прав я повесила,'- прошипела она. Она посмотрела на дверь в другую
комнату.
Звуки смеха из Черной гадюки можно было услышать везде. Она повернулась и обвинила
суровым шепотом: -'Я оставила вас только на несколько часов и вернувшись нашла вас
лапающего моего друга? Для твоего сведения, он не гей, так что не трать свое время. Я не
могу поверить, что ты так сделал, но ты объяснишь всё прямо сейчас '.
Люцерн отпрянул, как будто она ударила его.- 'Я не лапал твоего друга. За кого ты меня
принимаешь? '
-'Ну, а за кого я должна принимать тебя? Ты никогда не показывал и малейшего интереса ко
мне, а когда я вернусь, то нашла тебя с Крисом! '
Люцерн посмотрел на нее, потом положил трубку на тумбочку. Схватив ее за запястье, он
потянул ее к себе. Она вздохнула с удивлением, перед тем, как его рот накрыл ее.
Это не был мягкий, предварительный поцелуй. Люцерн что-то доказывал. Кроме того, он
хотел её так долго, что он не смог быть мягким, если бы захотел. Поцелуй был
требовательным, заставляя ее губы открыться, чтобы протолкнуть свой язык внутрь, его тело
напряглось от ее вкуса. Она была горячей и сладкой как он представлял.
И она была готова. Ох, не сразу. В первый миг или два Кейт была жесткой в его руках, но
потом застонала и сдавшись растворилась в нем, ее тело прижималось к нему как мягкий
свитер. Ее грудь упёрлась в его, когда она закинула свободную руку ему на шею и немного
наклонила голову, чтобы было удобней целовать его в ответ.
Это только разожгло пламя желания в Люцерне. Забыв свое первоначальное намерение
доказать, что он не гей, он выпустил ее запястье и обвил руки вокруг нее. Позволив рукам
спуститься вниз по её спине к попке в форме сердца, он приподнял её, пока они не
соприкоснулись бёдрами. Кейт была теплым солнечным светом, она выгибалась и стонала в
его руках. Ее рот открылся шире, и она начала посасывать его почти лихорадочно.
-'Люцерн'-. она выдохнула его имя в знак протеста, когда он остановился, чтобы
оглянуться. Но Люцерн не остановился. У него не было намерения останавливаться, он
просто хотел знать, где была эта чёртова кровать. Он хотел больше касаться её. Он хотел
взять ее. Но он не мог сделать этого, пока они стояли.
Увидев кровать прямо за Кейт, он притянул ее обратно к нему. Положив ее вниз, он
настойчиво прижал своё тело к её и опустил рот, чтобы снова ее поцеловать. Кейт сразу же
расслабилась, её руки прошлись по его спине, бокам и рукам. Люцерн почувствовал, что она
потянула его рубашку, пытаясь сознательно или бессознательно вытащить её из штанов, и он
был счастлив, что снял пиджак и галстук раньше. Так было меньше снимать.
На Кейт, конечно, был одето слишком много. Он решил помочь ей с этой проблемой, но
когда он разорвал их поцелуй, она запротестовала с громким стоном и впилась ногтями в его
бёдра, пытаясь удержать на месте.
Люцерн усмехнулся в ее рот, довольный ее страстью. Он дал ей еще один глубокий поцелуй, заполняя ее рот своим языком, а затем подвигал бёдрами в подражание того, что должно
было произойти. Он прервал поцелуй и покусывал путь вниз по ее подбородку, по горлу,
пока работал над пуговицами её блузки. Он заколебался, когда его губы нашли и
остановились на пульсирующей вене на её горле. Он чувствовал волнение в ее крови, мог
почти попробовать её. Он хотел укусить её. Хотел покормиться. Но он подождёт. Он возьмёт
ее кровь, когда возьмёт ее тело. Так они оба получат небывалое удовольствие. Будет лучше
подождать.
Люцерн позволил своему рту двигаться дальше, целуя нежную плоть Кейт пока он не достиг
круглых вершин ее груди, прикрытых бюстгальтером. Его руки были заняты. Ее рубашка
была расстегнута до места, где она была заправлена в джинсы. Люцерн встал на колени по
обе стороны ее бедер, и дернул рубашку, расстёгивая её полностью так, что она осталась
лежать по обе стороны от нее. Она лежала, голая, не считая белого хлопкового бюстгальтера.
Люцерн видел много женщин в различных состояниях раздевания. Он видел женщин в
корсетах, овивающих их талии, в облегающих французских пеньюарах, заставлявших его
затаить дыхание, в кусочках ничего, что нельзя было назвать одеждой, но он не думал, что
когда-либо видел что-то столь же сексуальное, как Кейт в ее хлопковом бюстгальтере. Ее
ковбойская шляпа свалилась и лежала рядом с ней, ее волосы были запутанны и лежали в
беспорядке вокруг нее, а вспыхнувшие щеки и сонные глаза были полны желания. Он хотел
поглотить ее. Хотел взять ее в свое тело и оставить там на вечность. Он хотел Кейт.
Она беспокойно двинулась под ним, её руки ласкали его живот через рубашку, и Люцерн
неохотно отказался от созерцания ее тела. Наклонившись вперед, он схватил ее за руки и
потянул ее сесть, а потом поцеловал ее, и обхватил её руками, чтобы избавиться от
бюстгальтера. Он мог бы просто разорвать его, но было бы обидно никогда не видеть её в
нём снова.
Кейт тоже не тратила время по- пусту. Она закончила выдергивать его рубашку из брюк и
побежала руками вниз, по его спине и вокруг, чтобы исследовать его грудь.
Люцерн улыбнулся напротив ее рта. Он расстегнул последнюю застежку и почувствовал
свободное скольжение ткани. Быстро спуская ее рубашку с плеч, он толкнул ее на кровать и
потянул хлопковый клочок, чтобы он смог увидеть ее должным образом.
-'Прекрасна'-. Слово выскользнул из его уст, когда он добрался до чаш ее грудей. Кейт
застонала и выгнула спину, от его прикосновения. Это всё, что было необходимо Люцерну, он сместился ниже по ее телу так, чтобы он мог наклониться вперед и взять совершенный, упругий сосок становившийся еще жестче от возбуждения. Кейт позволила ему немного
поразвлечься с ее грудью, потом схватила его за волосы и требовательно потянула голову
вверх.
Люцерн уступил требованию. Сдвинувшись, чтобы поцеловать ее, он протиснулся ногой
между ее. Он двинулся вверх, подталкивая его бедра, имитируя секс, пока целовал ее. Кейт
ответила горячо, поглаживая спину и злобно дергая его рубашку. Несколько пуговиц
оторвались. Люцерн вдруг обнаружил, что его рубашка расстёгнута, и он толкнулся ближе, так что их плоти встретились. Соски Кейт тёрлись о его грудь, посылая через него ток. Он
почувствовал ее руку, скользящую вниз по животу к его паху.
Люцерн одичал. Он придвинулся ближе, зажимая её руку между ними. Зазвонил
телефон. Люцерн слышал его, но это был далекий звук, не интересовавший его, а только
надоедающий. Кейт заполнила его разум. Она была все, что он видел и слышал, ее вздохи и
мягкие выдохи, ее запах, ее прикосновения. Она поглотила его. Мир может катиться к
чертям, его это не заботило. Кейт была с ним, и он хотел ее здесь навсегда. Намного дольше, чем навсегда.
Отрываясь от ее рта, Люцерн передвинулся к ее шее, нашел ее пульс и погрузил зубы в ее
плоть. Она вскрикнула, выгибая шею, и Люцерн закрыл глаза, прижимаясь своей нижней
частью тела к ее. Ее жизненная сила наполнила рот. Вкус сладкий, несмотря на ее стройное
тело. Люцерн всегда предпочитал больших женщин, находя их кровь густой и богатой и
приносящей наибольшее удовлетворение. Хотя кровь Кейт была другой, она была
пьянящий. Он почувствовал прилив сил, наполняющий его.
- 'Эй, Люцерн! Парень по имени Бастьен ... О! Э-э, извините'.
Люцерн резко выпрямился, поднимаясь на коленях на кровати. Обернувшись он увидел
Криса быстро удаляющегося от открытой двери. Он смотрел в изумлении, не веря, что он
настолько увлёкся, что забыл закрыть дверь, и был еще более поражен, что он потерял
контроль до такой степени, что выпустил разум редактора из-под контроля. Хуже всего, что
он позволил Крису поймать себя и Кейт вместе. Он не боялся, что человек узнал бы, что он
кормился, но другие предположения Криса были бы так же плохи. Кейт, конечно, не будет
рада этому. А у Люцерна не было желания доставить ей дискомфорт в отношениях со
