ислама либо неверно интерпретируются, либо просто игнорируются.
— А за кого же ее выдают? — громко спросил Карим, чтобы заглушить наши рыдания.
— Ты просто не поверишь, — с трудом произнесла я.
— Это настоящая трагедия, — добавила Сара, вытирая слезы, которые ручьями текли по ее щекам.
— Скажите же наконец, кто это?
Я подняла на Карима печальные глаза:
— Али собирается выдать дочь за своего старого друга.
— Ты имеешь в виду возраст? — спросил он презрительно.
— Дважды старый: старый друг и просто старый.
— Пожалуйста, Султана, не говори загадками, — нетерпеливо бросил Карим.
Сара больше не могла сидеть. Она встала и, срываясь на рыдания, выговорила:
— Это Хади… Друг Али с давних времен. Омерзительный Хади!
Мой муж побледнел. Глаза его гневно засверкали. Не в силах поверить в это, он произнес:
— Хади, который ездил с вами в Египет?
— Да, тот самый Хади!
— Нет. Этого не должно произойти. — Карим посмотрел на своего сына. — Абдулла, я сейчас же должен поговорить с Али. Мы перенесем нашу сегодняшнюю встречу на другой день.
Абдулла согласно кивнул.
Когда Али водил дружбу с Хади, никто из братьев жен Али не общался с этим человеком: его настолько не любили, что, кроме Али, никто не хотел иметь с ним никаких отношений. Только Али мог обнаружить в Хади какие-то достоинства. И конечно же, он не входил в круг наших родственников и близких друзей.
Будучи другом одного из принцев правящей династии, он благодаря своим способностям к интригам получил довольно теплое местечко в правительстве Саудовской Аравии и стал несметно богат.
Некоторые, не зная о его порочных наклонностях, в силу его прекрасного финансового положения, возможно, считали его выгодным и желанным женихом. Но две мои невестки были знакомы с тремя женами Хади и слышали о ненасытном аппетите его развращенной натуры, который с годами не только не уменьшился, а, наоборот, еще больше возрос. Женщины, на которых он был женат, между собой называли его «любимым сыном сатаны» — это уже о многом говорит.
Слова Карима вселили в меня слабую надежду. Я знала, что сестры ничего не значили для Али, но если за дело возьмутся мужчины нашей семьи, то, возможно, бедную Муниру удастся спасти от той участи, которой она, несомненно, предпочла бы мгновенную смерть.
— Когда ты поговоришь с Али?
— Завтра.
— Асад тоже пойдет с тобой, — пообещала Сара. — И еще я позвоню Нуре. Может быть, и Ахмед присоединится к вам. Этот брак не должен состояться.
После того как был выработан план, я почувствовала некоторое облегчение.
Мы с Каримом были настолько эмоционально и физически измучены назревающей семейной драмой, что в ту ночь заснули, позабыв о наших обычных супружеских ласках.
Утром, пока Карим принимал душ, я лежала и думала о том, что же принесет нам этот день. Опасаясь, что Карим упустит при пересказе какие-нибудь важные детали своего разговора с братом, я размышляла над тем, как бы мне все-таки эту беседу услышать.
Когда Карим пошел с соседнюю со спальней гостиную, чтобы позвонить моему брату, я аккуратно сняла телефонную трубку в спальне и подслушала их разговор. Они договорились встретиться во дворце Таммам, куда Карим и звонил. Значит, Али эту ночь провел у своей первой жены.
Я бросилась в комнату Махи и выпалила:
— Быстро одевайся! Мы едем в гости к тете Таммам и Мунире. Мы им нужны!
Когда я сказала Кариму, что мы с Махой едем навестить Таммам и Муниру, я заметила, что он слегка нахмурился.
— Султана, если вы с Махой решили поехать к Таммам и Мунире, я не могу вам этого запретить. Но, пожалуйста, обещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не будешь вмешиваться в мой разговор с твоим братом.
Я честно пообещала не встревать, но Карим не взял с меня слова не подслушивать.
Таммам не ждала нас, но было видно, что она рада гостям, поскольку была очень приветлива. Поздоровавшись с тетей, Маха тут же направилась в комнату своей двоюродной сестры Муниры.
До приезда Карима я убедила Таммам, что нам лучше тихо посидеть в банкетном зале, находившемся рядом с кабинетом Али.
— Нас в любую минуту могут позвать, — сказала я Таммам.
Много лет назад я поняла, что, испрашивая разрешения сделать что-либо не соответствующее принятым нормам, неминуемо получишь отрицательный ответ. Поэтому теперь я просто делаю то, что считаю нужным, а остальные пусть реагируют как хотят.
Таммам рот открыла от изумления, когда я, войдя в банкетный зал, достала из сумки электронное устройство и вставила наушник в правое ухо. Но, как всегда, она была слишком кроткой, чтобы возмутиться. Я улыбнулась Таммам и сказала:
— Кто их знает, что там мужчины замышляют против порядочных женщин.
Это устройство я купила несколько лет назад в специализированном магазине в Нью-Йорке, который торговал всевозможными шпионскими приспособлениями. Я узнала о существовании этого магазина из рекламного буклета, найденного мной в номере гостиницы. Тогда мне было чрезвычайно важно знать абсолютно все об Амани, чем она занимается, находясь вне поля моего зрения. Опасаясь, что из-за своего религиозного фанатизма она может что-то с собой сделать, я решила следить за своей младшей дочерью. Но скоро мне надоело слушать ее бесконечные обсуждения нюансов ислама, и я забрала это устройство. Однако в это утро, отправляясь в дом Али, я вспомнила о нем и решила подслушать разговор всемогущих мужчин, управляющих нашими жизнями.
Несколько минут я вертела в руках это приспособление. Опыт прошлого показал, что, хотя аппарат и не был совершенен, он все же значительно усиливал голоса тех, кто находился в соседней комнате.
Я ободряюще улыбнулась Таммам, видя, как она напугана. Моя невестка сидела не шевелясь, зажав рот руками.
Нечаянно я включила звук на максимум, так что когда в соседней комнате Карим, Асад и Ахмед стали громко приветствовать Али, я отпрыгнула в сторону и прижалась к стене.
Таммам тихо вскрикнула.
Придя немного в себя, я сделала Таммам знак молчать.
К счастью, приветствия, которыми обменивались мужчины, были такими бурными, что они ничего не услышали.
Я улыбалась, поскольку всегда испытывала удовольствие от подслушивания тайн.
Сначала мужчины долго в полном молчании заваривали себе по вкусу чай. Когда же они заговорили, то сначала убедились, что здоровье каждого вполне сносное. Потом очень долго обсуждали ухудшающееся здоровье короля. И для меня дядя Фахд безоговорочно является главой нашей семьи, поэтому все страшно боятся того дня, когда его правление закончится.
Я уже начала нервничать, когда наконец Ахмед коснулся темы, ради которой они собрались.
— Али, до нас дошли новости, что Мунира выходит замуж.
Наступила непродолжительная пауза. Затем Али позвал слугу, чтобы тот принес свежее печенье к чаю.
Насколько я понимала, мой брат тянул время, чтобы обдумать ответ на этот неожиданный вопрос. Хотя верно и то, что мой брат не знает меры в еде. К моему большому сожалению, за этот год он еще больше раздался вширь.
Подслушивающее устройство работало так хорошо, что вскоре я услышала, как Али зачмокал своими толстыми губами, поглощая одно за другим медовое печенье. Остальные мужчины не издавали ни звука.
