– Кто, Мурза?
– Русский.
– В камуфлированный костюм без погон.
– Ну, хоть роста-то он какого?
Кодаев встал, показал рукой над головой:
– Вот такого роста. Мурза, как я, русский немного выше.
– Значит, где-то метр восемьдесят?
– Наверное! Я не мерил.
– Серега тоже был под метр восемьдесят, – прошептал про себя Веселов.
– Что? Что ты сказал, начальник?
– Ничего! А что в народе говорят об этом русском? Ведь в ауле живет двоюродный брат Мурзы, к которому тот нередко наведывается.
– В народе говорят, что этот русский – перебежчик. Перешел на сторону боевиков во время боя где-то в районе Бектана.
– Бектана? Ты не путаешь?
– Что слышал, то и говорю. Он или старший лейтенант, или капитан.
– И этот русский все время находится в отряде Мурзы?
– Откуда мне знать? Сейчас он в лесу, с Беевым.
– Это все, что ты можешь сказать о русском?
– Ну, еще волосы у него черные.
– Черные?
– Да, черные, аккуратно подстрижены.
– С сединой? Впрочем, седину ты мог и не увидеть.
– Какая седина? Я сказал, совсем черные во-лосы.
– Ладно. Мурза может уйти, узнав о твоей пропаже?
– Э-э, кто я такой, чтобы из-за меня уходить? Он дочерей заберет.
– Сказал, не заберет, – потушив окурок, твердо произнес Веселов.
– Ай, где ты, а где Мурза? Как спасешь дочерей?
– Это мое дело. Плохо, что ничего о базе своего односельчанина не знаешь.
– Я раньше часто бывал на ферме, еще до войны. Она не перестраивалась по-крупному, возможно, внутри боевики что-то и построили, но внешне она выглядит, как и раньше.
– Ну, хоть это. Так. – Капитан развернул перед чабаном крупную карту района: – Посмотри сюда!
– Да я в этих картах ничего не понимаю, – отмахнулся Кодаев.
– Объясню, поймешь. Смотри, вот ваш аул Кирга. В километре от селения на северо-востоке – ферма, выше ее, значит, севернее – лесной массив, ниже – речка Хими, что идет с перевала по равнине мимо фермы и аула к селению Мерган. Видишь?
– Да.
– Сразу ниже речки плато, изрезанное балками и покрытое кустами, так?
– Так, но сейчас на плато больше деревьев и кустов, это почти лес.
– Как видишь, мы прекрасно понимаем друг друга. Продолжим. Южнее плато большой овраг, к которому с юга подходит крупная балка.
– Такой же овраг, ну, может, немного поменьше и помельче.
– Хорошо. Эта балка начинается в юго-восточном лесу.
– Это так, – утвердительно кивнул Кодаев.
– Вокруг аула равнина.
– Пастбище, где мы пасем скот.
– На востоке – безымянный перевал, на западе – еще лесной массив.
– Да, перевал. У нас его еще называют перевалом одинокого волка.
– Почему? – поинтересовался Веселов.
– Вой оттуда иногда доносится. Так волк воет.
– Вот здесь, – вернулся к карте капитан, – холмы. Что они собой представляют?
– Холмы как холмы, их там штук шесть, мы к ним не ходим, незачем.
– А охотники?
– Они охотятся в левом лесу, там дичи больше, зверье осталось, кабаны, медведи.
– В левом, значит, западном лесу?
– Значит, в западном.
– Речка глубокая, широкая?
– Это когда как. Когда жара стоит, почти пересыхает, когда дожди, разливается метров на тридцать и прет бурным потоком, но все равно мелкая, по колено. Правда, быстрая, когда дожди, не перей-ти, вода с ног сбивает.
– Значит, воду на ферму берут из речки.
– Да. Но внутри и колодец есть, вернее, был раньше.
– Ты видишь на карте расстояние между лесными массивами, балками, оврагами, цифры сверху линий, написанные карандашом, отражают действительность?
– Чего? – непонимающе посмотрел на Веселова чабан.
– Расстояние на карте соответствует расстояниям на местности?
– А! Сейчас глянем. – Посмотрев на карту, чабан вновь утвердительно кивнул: – Да, примерно так все и есть.
– Примерно, это как?
– Ну, может, где меньше, где больше, но ненамного.
– Понятно. – Капитан достал чистый лист бумаги, карандаш, пододвинул Кодаеву: – Рисуй схему фермы!
– Да из меня рисовальщик плохой.
– Ничего, разберемся.
– Но я был на ней давно.
– Вот какой она тогда была, такой и рисуй.
Покусывая от напряжения губы, сморщив лоб, чабан начертил схему. Учитель в школе назвал бы этот рисунок мазней, но капитану спецназа и этого было достаточно.
– Так, значит, с севера стоит дом, одноэтажный, по краям всей площади здания фермы, где находились животные, колодец, и все это окружено каменным полутораметровым забором. Ворота со стороны речки и грунтовой дороги, что проходит до аула по берегу Химы. А это что слева?
– Загон для овец. Сейчас там пустырь, но ограда из жердей кое-где осталась.
– Перевал проходим?
– Это смотря для кого. Для чужаков нет, местные знают тропы, но и тех мало.
– Ты знаешь?
– Я – нет! – быстро ответил Кодаев и тут же добавил: – Клянусь, не знаю, гражданин начальник! – Потом снова наклонился к карте и поставил крестик по южной окраине селения.
– А это что за знак? Что он обозначает?
– Мой дом.
– Ясно.
– Вы отправитесь к аулу?
– А как иначе мы спасем твоих дочерей?
– Но ведь вы не ради них собираетесь в Киргу?
– Скажем так, не только ради твоих дочерей. А у Мурзы хорошие бойцы?
– Откуда мне знать? Оружия у них много, одежда военная, ботинки армейские, а как воюют? Кто знает?
– Наемники среди них есть? Или только чечены?
– Там всяких полно.
– А русский офицер, когда разговаривал с Мурзой, имел при себе оружие?
