Россия». В фойе Бестужеву встретила ее подруга со студенческой скамьи, в настоящее время исполнявшая обязанности председателя правления местного отделения:
– Ну, наконец-то! А я уже думала, опоздаешь.
– У нас кофе есть? – спросила Лариса.
– Что за вопрос? Конечно!
– Скажи девчонкам, чтобы сделали большую чашку, да покрепче, никак не приду в себя. С утра все спехом, спехом.
– И все-таки, подруга, ночь ты наверняка провела не одна.
– Знаешь, Аля, думай как хочешь, переубеждать не буду, но ты не права.
– Конечно, Лара! – многозначительно улыбнулась Алла Владимировна Плаксина.
– Я буду у себя!
– Ступай. В кабинете тебя уже ждет господин Себенко собственной персоной. Ему тоже кофе сделать?
– Это пусть у него спросят. Давно приехал советник?
– Минут за пять до тебя.
– Настроение?
– Прекрасное внешне, да ты же знаешь, он, как появляется, приветлив, комплименты раздает налево и направо, анекдоты рассказывает. В общем, играет роль этакого беззаботного простачка, а за пазухой не один камень держит. И вообще, Лара, сволочная эта политическая система. Может, как в депутаты пробьешься, бизнес небольшой организуем? У меня и планы кое-какие имеются.
– Депутатом еще стать надо.
– Ты – станешь! Ведь вроде все уже решено.
– В том-то и дело, что вроде. Ох, чувствую, не с добром приехал господин Себенко.
– В общем-то, конечно, странно, я недавно звонила в центральный офис знакомой, так вот она мне сказала, что с сегодняшнего дня Сергей Владимирович в отпуске.
– Это что получается? – удивленно посмотрела на Плаксину Лариса. – Его отозвали из отпуска ради того, чтобы он проконтролировал заседание нашего Совета? Ведь в правлении партии свободных контролеров полно!
– Получается, так. А может, и сам Себенко решил схитрить. Зачем ему уходить в отпуск в четверг? С понедельника гораздо выгодней. Выходные прихватил бы.
– Ладно, посмотрим.
Бестужева прошла коридором в приемную. Секретарь, молоденькая, только год как закончившая среднюю школу, вскочила при виде начальницы:
– Здравствуйте, Лариса Константиновна.
– Доброе утро, Оля.
– Вас господин Себенко ждет.
– Я в курсе. Оцени, Оля, как выгляжу?
– Как всегда, безупречно.
– А вот подхалимничать не надо, – взглянув на себя в зеркало, усмехнулась Лариса. – Какое, к черту, безупречно? Мне должны кофе сделать, принесешь, возможно, и Себенко. И доложишь, когда соберутся все члены Совета.
– Троих не будет, Лариса Константиновна.
– Кого?
Секретарь назвала фамилии.
– Почему?
– У всех свои достаточно уважительные причины.
– Причины? Ну, что ж. У нас партия, а не армия, приказывать никому мы не можем.
Бестужеву насторожило то, что в заседании Совета не примут участие названные секретарем лица. Это были ее люди, и они голосовали бы за нее. Впрочем, открыто против не выступал никто. Но кто знает, как ляжет карта в самый ответственный момент?
Она зашла в кабинет. С кресла поднялся средних лет, немного тучный мужчина в белой рубашке, повязанной модным малиновым шелковым галстуком.
– Лариса?! – изобразил мужчина крайнюю радость, словно встретил человека, который принес ему давний долг. – Сколько лет, сколько зим!
– Здравствуйте, Сергей Владимирович. Не виделись около месяца. Вам там, – Бестужева подняла палец вверх, – не до нас, у вас свои стратегические задачи.
– Ну, не совсем так, Лариса, вот сегодня, как видишь, приехал.
– И наверняка неспроста.
Себенко изобразил улыбку, обнажив два ряда ровных, белых, явно искусственных зубов:
– Ты права. Я приехал неспроста.
– Кофе будете? А то я себе заказала.
– Кофе вредно для здоровья, Лариса.
– А что сейчас не вредно?
– И вновь ты права. Но перейдем к делу, нам надо решить один вопрос до того, как он будет вынесен на Совет.
– И что за вопрос, Сергей Владимирович?
В кабинет заглянула секретарь:
– Ваш кофе, Лариса Константиновна.
– Давай.
– А господину Себенко принести?
– Нет, – кратко ответил советник председателя партии, – не надо ничего, ни кофе, ни чаю, благодарю.
Ольга поставила поднос на столик. Лариса взяла чашку и внимательно посмотрела на Себенко:
– И что это за вопрос, Сергей Владимирович, который нам необходимо решить в срочном порядке перед заседанием Совета?
– Дело в том, Лариса, – поудобнее устроился в кресле советник, – что ситуация в вашем отделении кардинально изменилась.
– Вот как? Я этого не заметила.
– А ты и не могла заметить. У нас мало времени, так что давай по существу. В общем, ты на Совете должна снять свою кандидатуру на выборы в городскую думу.
– Как это снять? – оторопела Лариса. – Два года я работала не покладая рук, мое выдвижение было согласовано с политсоветом партии и лично с председателем. Мы добились неплохих результатов, позволяющих нам набрать довольно высокий процент голосов. И вдруг все насмарку?
– Я понимаю твое возмущение, Лариса, но политика дело такое, непредсказуемое. Партии удалось привлечь в свои ряды крупного предпринимателя, да ты его хорошо знаешь, это Эдуард Львович Гриневич. Он готов выложить довольно крупную сумму, позволяющую успешно провести выборы не только в отделении, возглавляемом тобой, но и в целом по Москве. Естественно, не из-за симпатии к партии. Сомневаюсь, что уважаемый нефтемагнат даже бегло знакомился с нашей программой. Взамен материальной поддержки ему нужен мандат депутата Мосгордумы. Ну, а то, что он выбрал твой округ, чистая случайность.
Бестужева отставила чашку с недопитым кофе:
– Ясно! Партия решила продать место в Думе.
– Ну, зачем ты так? У нас места не продаются. А то, что господин Гриневич решил вложить в партию деньги, то это, во-первых, не взятка, не подкуп, а разрешенные законные пожертвования, а во-вторых, он имеет такое же право избирать и быть избранным, как и любой гражданин России. Право, закрепленное Конституцией Российской Федерации. Причем, предвосхищая твой вопрос, не обязательно являясь членом партии. Но не тебе объяснять прописные истины. Так что, Лариса, хочешь ты того или нет, в политсовете принято экстренное решение по выдвижению от вашего округа не Бестужевой Ларисы Константиновны, а Эдуарда Львовича Гриневича.
