— А ты как думаешь? При клонировании прогов по каталогу матрица неизменно следует за телом. Один раз тебя выбрали из библиотеки программных миров и присвоили твою память определенному телу. Затем присвоили индивидуальный номер и внесли в каталог. В последствии, возможно, это тело и эта матрица будут использованы для создания другого агната, но тот уже будет иметь и другой индивидуальный номер в каталоге. Так что… если экземпляр назван Катрина Бета «каталожный номер такой то», то и память, и внешность у всех Катрин Бета будет совпадать.
— Значит это и есть я… Но не сбежавший из школы, не ставший тшеди, не… Это я, но оставшийся в шкуре шлюхи?!
— А чему ты удивлен? Ты разве не знал, что для изготовления тшеди используется партия ровно в пять миллионов клонов? Что инициация сверхъестественного дара доступна только одному — двум экземплярам из пятимиллионной массы? Я ведь рассказывал тебе. Да и вообще это не секрет… Габриэль всегда оставался весьма систематичен при создании своих тшеди и создавал для отбора экстрасенсов ровные пятимиллионные партии. Ты всего лишь один из них, везунчик, гусеница, которая одна из огромного числа точных копий смогла превратиться в бабочку, раскрыть в себе дар…
Схватившись за голову, Гордиан уткнулся глазами в пол… Голова его закружилась, и только чудом, вцепившись в ручки своего кресла, он смог усидеть и не рухнуть вниз.
Тем временем действие развивалось. Постепенно дефиле подошло к концу, участвовавшие в нем красавицы-агнатки выстроились рядком на краю подиума, лучезарно улыбаясь рядами жемчужно-белых зубов, а перед ними, чуть ниже, за красочной, обитой тканью кафедрой появился толстый человек (когнат, разумеется), с молоточком в руках.
— Господа, — возопил он тонким, противным голосом бесполого кастрата, — мы только что отдали должное восхитительной красоте наших воспитанниц и сейчас, как и предусмотрено доброй традицией агнатских школ, переходим к самому главному. Да, господа, к аукциону! Наш мир спасет красота, говорят мудрецы, так давайте же не жалеть на нее денег!
И — началось. Одна за другой девушки с номерками выходили в центр подиума и, застыв статуями в эффектных позах, сбрасывали с себя одежду, оставаясь в одной обуви и освещая сутенерское шоу лучезарными улыбками. Глядя на совершенные, гладкие, как поверхность крема, тела, усыпанные драгоценностями и бижутерией, участники действа вскакивали со своих мест и, потрясая карточками, выкрикивали цены.
Толстяк стучал молоточком, и одна за другой агнатки уходили со сцены, проданные то одному, то другому богатому везунчику. Стоящие рядом евнухи торжественно застегивали на их шеях над голой грудью декоративные ошейники с номерками победителя и, как есть — обнаженными, уводили их в темноту…
Гордиан сидел молча. Время от времени Саймон искоса посматривал на него и, видя, что товарищ совершенно подавлен вновь открытыми обстоятельствами, выкрикивал цены сам. Вскоре Мерелин, Роксана, Лилит и Эффи с болтающимися на шеях номерками, соответствующими карточке демиурга Нуля Саймона Рукса, сошли со сцены одна за другой. Каждый раз к Руксу подбегал старший евнух, Рукс расплачивался, проводя карточкой по маленькому кассовому терминалу, и сделка завершалась.
— Очнись, приятель — недовольно говорил Рукс после очередной покупки, — ты должен мне некоторое количество денег.
Бог Гор кивал. На деньги ему было плевать.
Но вот основная часть шоу кончилась. Аукцион подошел к своей последней, завершающей стадии…
— Итак, — вновь своим мерзким голосом пропел ухмыляющийся толстяк-ведущий, — наконец-то мы приступаем к главной части нашего аукциона! Внимание, дамы и господа!.. О, простите, только
Он набрал больше воздуха:
— Все внимание на подиум, господа! Перед вами… КАТРИНА! БЕТА!!!
И вот она вышла снова.
И волосы ее развевались в такт быстрым, кошачьим шагам. Каждый шажок, как бросок, наполнен энергией, страстью. Глаза сверкают, как два алмаза, упругая сочная грудь колыхается под почти прозрачной вуалью. Ноги, как вспышки молний, мелькают в длинном разрезе…
«Совершенство, — подумал Рукс, — есть ли женщина, прекраснее в этом мире?!»
«Проклятый клон, — подумал бог Гор, — один из пяти миллионов копий».
— Но как же Геб их прятал… — спросил он у Рукса тихо, почти не слыша себя. — Пять миллионов тел, подумать только…
— А ты уверен, что он их прятал? — Рукс рассмеялся, не отрывая восхищенного взора от дефилирующей Катрины Беты. — В Мироздании Корпорации квадрильон в миллионной степени вселенных-кластеров, и их число увеличивается в геометрической прогрессии каждую секунду нашего существования. Габриэлю с его деньгами нужно было только найти приличное и опытное агентство, чтобы разместить свой заказ. В каждом кластере — тысячи школ, которые с радостью вылижут тебе пятки, если платить им порядочный гонорар.
Этим, кстати, и объясняется, почему своего нового супертшеди Геб выращивал именно в школах наложниц, а не среди гладиаторов или мастеровых агнатов.
Известно, что наложницы содержатся в более жестком режиме, чем все иные категории рабов. От мастеровых ведь требуется только работа, а от «гладиев» — только зрелище и собственная живописная смерть с последующим возрождением. А вот рабыни… дело другое. Совсем другое! Многие покупают себе агнаток только для того, чтобы разрезать их дома по кусочкам тупой бензопилой или скормить любимой собаке под динамичную музыку. Профессия агнаток — это унижение и боль, а вовсе не секс. Ясно теперь? Да и все операции, связанные с сексуальными рабынями, проще засекретить, сославшись на специфику бизнеса и просьбу клиента о конфиденциальности.
Например, многие странности, вроде столь большого одномоментного заказа такого значительного количества совершенно одинаковых клонов или их досрочный выкуп до конца школьной подготовки, можно было бы объяснить индивидуальными пристрастиями заказчика в сексе и насилии. Вот нравится ему охотиться у себя в джунглях на рабынь с одинаковыми лицами, а спать нравится — с необученными. Ну вот нравятся ему такие — и все! Да и вариант, при котором агнатка сможет сбежать или оказать сопротивление значительно меньше, чем в ситуации с тем же мастеровым, а уж тем более, с гладиатором.
В этот момент Кэти-клон остановилась в центре подиума и скинула с себя вуаль. Прозрачный шелк пал к обнаженным ногам промышленной топ-модели.
Рукс крякнул.
— Короче, — произнес он, завершая рассказ, — система вполне логична. Геб просто тщательно все продумал, и только.
— Ага, — сказал Гор тихо и почему-то зло, — и теперь пять миллионов «я», с моей памятью и душой, будут смердеть наложницами в чужих постелях? Ты за этим меня позвал? Что б я узнал эту потрясающую новость?!
— Ну как бы да. Дело в том, что все пять миллионов копий Катрины Беты были синтезированы примерно в одно и то же время, в прошлом году зимой.
Я навел справки, сейчас как раз подходит осенний сезон. А это значит, что все пять миллионов, кроме тех, кто дисквалифицирован и казнен, на прошлой неделе поступили на VIP-аукционы.
— А что, были такие, кого дисквалифицировали и казнили?
— А ты думал, что из пяти миллионов копий самого себя только ты один способен сопротивляться на занятиях по пси-устойчивости при изнасиловании?
— Оф-ф-фигеть…
— Ты что, злишься, а?
