Будто услышав его, Кэтрин смягчилась. Она видела, как Ратлидж изучает ее работы. Смахнув темные волосы со лба, она сказала с вздохом:
— Да, я знаю, когда называют имя художника, никто не может представить меня в этой роли. Все думают, что К. Тэррант должен быть мужчиной. Или одной из тех мужеподобных особ, которые всегда носят брюки и курят крепкие русские папиросы. Я подумываю о том, чтобы надеть черную повязку на глаз и прогуливаться с дрессированным оцелотом на поводке. Вы вообще слушаете меня?
— Слушаю. Вы не правы. У меня бы не было никаких возражений против вашего брака. По крайней мере, по причине национальности Линдена. Каким он был человеком, я не знаю.
— Зато я знаю. И если вы размышляете, могла бы я застрелить Чарлза, если бы было необходимо отомстить за Рольфа, думаю, что смогла бы. Но спрошу вас, какой в этом смысл?
— Жизнь за жизнь?
Ее рот скривился в злой усмешке.
— Чарлз Харрис за Рольфа Линдена. Вы думаете, что я пришла к вам поговорить о Марке по этой причине? Чтобы быть уверенной в том, что его не повесят за преступление, которое совершила я? — Она засмеялась, но в ее смехе не было веселья. — Это была бы злая шутка, если бы Марк был наказан за то, что совершила я, не правда ли? Двое мужчин, которые меня интересовали, мертвы — и я в этом виновата.
— Какие женщины были в жизни Чарлза Харриса?
Смена направления беседы привела Кэтрин в чувство.
— Откуда мне знать? Он проводил здесь очень мало времени, а когда бывал, «Мальвы» поглощали его полностью.
— Был ли он когда-нибудь влюблен в кого-то из Аппер-Стритема? В миссис Давенант, например?
— Господи, почему вы об этом спрашиваете?
— Многие военные носят образ женщины в своей памяти.
— Так же как фотографию Глэдис Купер, которую каждый солдат хранил у сердца, прячась в траншее? — Кэтрин задумалась, склонив голову. — Я на самом деле никогда не понимала, почему Салли вышла замуж за Хью, — да, он был привлекательным мужчиной, если вам нравится подобная романтика. Очень веселый, возбуждающий, он мог заставить трепетать ваше сердце, когда хотел быть приятным. Но в качестве мужа он был безнадежен. Какое-то время Лоренс Ройстон был в нее влюблен, я в этом уверена. Вначале я не могла поверить, что Марк не был влюблен в нее. Но Чарлз? — Кэтрин покачала головой. — Я должна подумать об этом…
С улыбкой, слегка подкалывая ее, Ратлидж спросил:
— А вы? Вы были когда-нибудь влюблены в Чарлза Харриса?
Она засмеялась. На этот раз голос был низким, чуть насмешливым.
— Конечно. Когда мне было шестнадцать и я отправилась на свой первый бал. Это было у Холдейнов. Чарлз спас меня от собственнических инстинктов моего отца, который считал, что каждый мужчина в зале хочет посягнуть на мое целомудрие. Было бы гораздо интереснее, если бы они действительно хотели, но там был Чарлз, который великолепно выглядел в военной форме и который меня пожалел. Я сразу же в него влюбилась и, наверное, целый месяц после этого спала со своей бальной записной книжкой под подушкой. Он был ужасно привлекательным мужчиной, не таким поразительно красивым, как Марк, конечно, но что-то было в его глазах, линии рта, что невозможно было забыть.
— Насколько сильное влияние оказали на ваше искусство ваши отношения с Линденом? До и после?
— Вот это интересный вопрос! — воскликнула Кэтрин, закусив губу. — Я бы сказала, что они смягчили мое искусство, если говорить о влиянии. Любовь учит смирению, терпению, пониманию. И принятию многого. Чарлз сказал мне однажды, что я была бы хорошим солдатом, потому что у меня нет чувства страха. Вам не страшно до тех пор, пока у вас не появилось что-то, что вы боитесь потерять. Но когда вы любите кого-то или что-то, в вас вселяется ужас — слишком много поставлено на карту, слишком много риска, понимаете?..
Возвращаясь в Аппер-Стритем, Ратлидж увидел на дороге Ройстона, который ехал ему навстречу на великолепной гнедой лошади. Ройстон помахал, потом натянул поводья, показывая, что хочет, чтобы Ратлидж тоже остановился. Наклонившись к окошку, Ройстон сказал:
— Поскольку вы на колесах, поедемте в «Мальвы», я передам вам завещание.
Ратлидж последовал за ним в «Мальвы». На этот раз его провели через маленькую дверь в западной части дома, почти не видную за гигантской глицинией, увядшие цветы которой все еще издавали сильный запах. За дверью шел короткий каменный проход к еще одной тяжелой двери.
Они вошли в большую комнату, темную от деревянных панелей, книжных полок и высоких шкафов, хотя в ней была пара окон с видом на живописные кусты. Ройстон подошел к одному из шкафов, отпер его и достал несколько пакетов. Быстро порывшись в них, что казалось для него привычным делом, он нашел то, что искал. Это был пакет, перевязанный черной лентой.
— Садитесь, сэр. Вон там более удобный стул. Я использую его, когда мне нужно читать законодательный кодекс, от которого все тело немеет. Видите, печать на этом документе не сломана. Завещание выглядит точно так же, как выглядело, когда Чарлз привез его из Лондона, чтобы положить в шкаф.
Ратлидж внимательно рассмотрел печать и согласился:
— Да, ее никто не трогал, насколько я вижу.
Он открыл конверт и начал читать. Спустя десять минут он посмотрел на Ройстона и сказал:
— Все выглядит довольно просто. Имущество завещано именно так, как и предполагалось, в дополнение к этому — обычные дары.
Ройстон криво усмехнулся:
— Надеюсь, там есть некая сумма на церковные нужды. В противном случае Карфилду придется произносить проповеди на пороге церкви. Он очень хочет получить новый орган, а также починить крышу. Старый пасторский дом может разрушаться, но церковь — это другое. Правильная позиция истинного служителя Бога.
— Почему его не интересует дом? Он же живет там?
— Сказать по правде, я всегда считал, что он положил глаз на «Мальвы». В виде Леттис, разумеется. Чарлз сказал, что он бы предпочел, чтобы она вышла замуж за гигантского слизняка.
Ратлидж засмеялся. Это было зло, но вполне соответствовало сути.
Он перевязал пакет лентой и сказал:
— Я подержу его у себя, если можно. Когда приезжают душеприказчики из Лондона?
— Не раньше, чем пройдут похороны. Я разговаривал с ними, им нужно принимать срочные меры по управлению недвижимостью, а с этим проблем нет. Я не думаю, что Леттис сейчас в силах слушать чтение завещания, и я им об этом сказал.
Ратлидж изучал управляющего.
— Вы когда-нибудь ссорились с Харрисом?
Ройстон пожал плечами:
— Мы не всегда сходились в хозяйственных вопросах. Но людей не убивают из-за кабачков или сена. Или нового коровника.
— Вы завидовали ему? За двадцать лет «Мальвы» расцвели благодаря больше вашей деятельности, чем его. Харрис выиграл свои войны. Он пришел домой на готовое. Если бы мисс Вуд стала наследницей, вы могли бы вновь стать здесь хозяином.
— Нет, — сказал Ройстон глухо. — Это смешно. — И отвел глаза.
— Есть ли у вас какие-то финансовые проблемы?
По завещанию Ройстону полагалась значительная сумма, там также было пожелание сохранить его на службе.
Ройстон покраснел:
— Нет. Я не играю, у меня нет времени тратить деньги на другие занятия, и мне хорошо платят.
— Вы когда-нибудь брали у Харриса деньги в долг?
Ройстон был не готов к такому вопросу, глаза его сверкнули.
