— А мисс Вуд была в своей спальне во время ссоры? Она не присоединялась к мужчинам?
— Нет, сэр. Мэри заглянула к ней посмотреть, не нужно ли чего, и решила, что мисс Вуд спит. Поэтому она не заговорила с ней.
— Что делал полковник после ухода капитана?
— Не знаю, сэр. Я думал, что в тот момент лучше его не беспокоить, и вернулся через двадцать минут. К тому времени он уже пошел спать, а я занялся вечерними делами, прежде чем уйти в одиннадцать. Вы хотели бы сейчас повидать Мэри, сэр?
— Я поговорю с Мэри и другой прислугой позже, — ответил Ратлидж и направился к двери. Там он повернулся, чтобы посмотреть на гостиную и лестницу. При обычных обстоятельствах Уилтон заметил бы Джонстона и горничную. Но если он смотрел на Чарлза Харриса, то мог и не увидеть молчаливо стоящих слуг.
Кивнув, Ратлидж открыл парадную дверь, прежде чем Джонстон успел подбежать к ней, чтобы проводить его, и с сержантом Дейвисом, спешившим следом, спустился по широкой каменной лестнице к подъездной аллее, где стоял автомобиль.
Хэмиш раздраженно проворчал: «Мне не нравится дворецкий. Я вообще не люблю богачей и их приживальщиков».
— Это лучшая работа, чем любая, которая когда-либо была у тебя, — отозвался Ратлидж и выругался сквозь зубы.
Дейвис, садясь в машину, слышал только его голос, а не слова. Он поднял взгляд и сказал:
— Прошу прощения, сэр?
Тяжелые портьеры гостиной наверху слегка раздвинулись. Леттис Вуд наблюдала, как Ратлидж садится в машину и заводит мотор. Когда машина скрылась из поля зрения, она отпустила бархатную занавесь и бесцельно побрела к столу, где все еще горела лампа. Она выключила ее и осталась стоять в темноте.
Если бы только она могла мыслить ясно! Леттис не сомневалась, что Ратлидж вернется, чтобы во все совать свой нос, узнать побольше о Чарлзе, расспросить о Марке. Он не походил на пожилого Форреста — в его холодных глазах не было почтительности или отеческой заботы. Ей придется собраться с мыслями. Проблема состояла в том, что им скажет Марк. Как она могла узнать об этом?
Девушка прижала к вискам холодные пальцы. Этот инспектор из Скотленд-Ярда выглядел больным. А с такими людьми нелегко иметь дело. Почему Форрест послал за ним? Почему понадобилось вовлекать Лондон в это дело? Почему не предоставили вести расследование инспектору Форресту?
— Теперь мы поговорим с Мейверсом, сэр?
— Нет, думаю, следующим будет капитан Уилтон.
— Он остановился у своей кузины, миссис Давенант. Она вдова, у нее дом на окраине города — в противоположном конце Аппер-Стритема.
Дейвис указал Ратлиджу дорогу и начал изучать свою записную книжку, чтобы убедиться, что зафиксировал важные пункты бесед с Леттис Вуд и Джонстоном.
— Мне казалось, — продолжал тем временем Ратлидж, — будто слуги говорили, что спор между полковником и капитаном касался свадьбы. Джонстон ничего не сказал об этом.
— Об этом упомянула горничная, Мэри Саттертуэйт, сэр.
— Тогда почему вы не вспомнили об этом, когда мы были там? Я бы немедленно поговорил с ней.
Дейвис перевернул страницы записной книжки ближе к началу.
— Мэри сказала, что поднялась в комнату мисс Вуд с холодной салфеткой, и мисс Вуд говорила ей, что оставила джентльменов обсуждать свадьбу. Но Мэри, судя по тону мисс Вуд, решила, что обсуждение едва ли будет дружеским.
— И тогда, видя конец ссоры, горничная пришла к выводу, что они говорили о свадьбе?
— Очевидно, сэр.
Что отнюдь не являлось доказательством.
— А когда свадьба?
Дейвис перевернул еще несколько страниц.
— 22 сентября, сэр. Мисс Вуд и капитан помолвлены семь месяцев.
Ратлидж задумался. За час времени — с того момента, когда Леттис Вуд оставила мужчин вдвоем, и до того, как Джонстон увидел Уилтона, выбегающего из дома, — тема разговора могла круто измениться. Если свадьба обсуждалась в четверть десятого, разговор не мог продолжаться час и привести к ссоре — детали были выработаны семь месяцев назад и приготовления к торжеству шли полным ходом…
Ратлидж подумал о Джин, об их собственной помолвке жарким летом 1914 года — казалось, целую вечность назад. О бесконечных письмах во Францию и оттуда про их мечты. Об острой тоске, которая помогала ему выжить, когда больше ничего не имело значения. О свадьбе, которая так и не состоялась…
О бледном лице Джин в больничной палате, когда он предложил ей разорвать помолвку. Она нервно улыбнулась и согласилась, пробормотав, что война изменила их обоих. Когда он сидел там, все еще изнывая от любви и пытаясь скрыть это от нее, она сказала: «Я не та девушка, которую ты помнишь по четырнадцатому году. Я безумно любила тебя. Но прошло слишком много времени, слишком много случилось с нами обоими — мы так долго были в разлуке… Я больше не знаю даже саму себя. Конечно, я все еще привязана к тебе, но не думаю, что сейчас было бы справедливо выходить замуж за кого бы то ни было…»
Все же, несмотря на спокойный голос и скрупулезно подобранные слова с целью избавить обоих от боли, он видел правду в ее глазах.
Это был страх.
Она смертельно боялась его…
Глава 3
Миссис Давенант жила в георгианском кирпичном доме, стоящем в стороне от дороги. Он был окружен увитой плющом стеной с узорчатыми железными воротами и очаровательным садом с ранними цветами. Розы и дельфиниумы нависали над узкой кирпичной дорожкой, отяжелев от ночного дождя и оставляя пятна сырости на брюках Ратлиджа, когда он пробирался мимо них к двери.
К его удивлению, миссис Давенант ответила на звонок сама. Это была стройная грациозная женщина лет за тридцать — у нее была пышная светлая челка и пучок на затылке. Гладкая кожа напоминала хрупкий дорогой фарфор. Глаза у нее были синие, с темными ресницами, отчего казались почти фиолетовыми.
Она кивнула сержанту Дейвису и затем обратилась к Ратлиджу:
— Вы, должно быть, человек из Лондона. — Проницательный взгляд изучал лицо, рост и одежду незнакомца.
— Инспектор Ратлидж. Я бы хотел, если можно, поговорить с вами и с капитаном Уилтоном.
— Марк пошел прогуляться. Вряд ли он хорошо спал прошлой ночью, а прогулка всегда успокаивает его. Пожалуйста, входите.
Женщина провела их не в гостиную, а в дальнюю комфортабельную комнату, где все еще ощущалась мужская атмосфера. Должно быть, это было любимое место в доме ее покойного мужа. Картины с изображением сцен охоты висели над камином и на двух стенах, а застекленный шкаф с коллекцией трубок стоял под маленьким, но весьма изысканным Каналетто.
— Ужасное дело, — сказала миссис Давенант, когда Ратлидж сел на предложенный ему стул. Сержант Дейвис отошел к камину, как если бы приглашение сесть не относилось к нему. Женщина приняла это без комментариев. — Просто ужасное! Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь захотел убить Чарлза Харриса. Он был на редкость приятным человеком. — Ее слова звучали искренне.
