— Не думаю, — сказал он мрачно, — я убил ее проклятую собачонку. Так что нет шансов.
Значит, миссис Саммерс еще жива. Где же она?
— Даю вам время до девяти утра обдумать все и рассказать мне.
Саммерс потрогал голову, где расплылась кровь.
— Какого дьявола вы так сильно меня стукнули?
В голосе его слышались жалобные нотки.
— Не надо было лезть на меня со своей гарротой, — сказал Ратлидж жестко. — Почему вы не остановились вовремя? Вы могли остановиться и свалить вину на Хопкинса. Неужели чувство мести было таким непреодолимым, что стоило казни через повешение?
— Сначала это было чувство мщения. Я обдумывал долго, вынашивал планы и в конце концов решил, что пришло время показать им, что я не слабак. Когда они умирали, они были совершенно одиноки, такими, каким был я в детстве. Одинокая смерть в ответ на одинокую жизнь. — Лицо Саммерса приняло странное выражение, что заставило Ратлиджа приглядеться к нему более внимательно. — А потом мне понравилось планировать, выслеживать и убивать. Как будто я снова на войне. Тогда я не осознавал, что это и были счастливейшие моменты в моей жизни. Выслеживая, убивая, я чувствовал себя вновь живым, полным сил и энергии. — Помолчав, он спросил: — Вы ведь были на войне, наверное, понимаете, о чем я? Вы испытывали подобное чувство?
Ему страстно хотелось в этот момент услышать подтверждение, что не только он, но и другие чувствуют ту же страсть убивать.
Ратлидж вспомнил грязь окопов, запах войны, изувеченные и разорванные тела, окровавленные куски плоти. Сколько требовалось сил, чтобы все это выдержать и еще командовать людьми, посылая их на смерть. И видеть, как они гибнут, один за другим.
— Нет, — сказал он. — Никогда. И слава богу.
Он повернулся и вышел. Сказал Норману, что Саммерс теперь в его полном распоряжении. Тот подозрительно на него посмотрел.
— О чем вы говорили? — спросил он. — Я хочу знать.
— О войне, — кратко ответил Ратлидж и покинул дом доктора Гудинга.
Глава 25
На следующее утро свидетеля — маленького терьера Маффина доставили в полицию Гастингса. Норман приказал привести Саммерса. Тот сел на стул и застыл в упрямом молчании. Когда Ратлидж открыл дверь в кабинет Нормана, сержант Белл отпустил поводок, Маффин вбежал и остановился как вкопанный — он увидел Саммерса. Потом суетливо принялся бегать по комнате, опустив голову и напряженно обнюхивая следы в поисках другого человека, которого здесь не было.
Белл, наблюдая за поведением своего подопечного, воскликнул:
— Боже мой!
— Уберите его отсюда! — потребовал Саммерс, поджимая под себя ноги. — Проклятый пес кусается!
Маффин посмотрел на него, зарычал, оскалившись, но пока не нападая.
Ратлидж приказал:
— Говори, или я запру его вместе с тобой в камере.
— Уберите его, — взвизгнул Саммерс, — будьте вы прокляты со своими штучками!
Но Ратлидж и не подумал убрать Маффина, холодно наблюдая, как тот подбирается к напуганному Саммерсу.
В отчаянии Саммерс лягнул ногой, пытаясь отогнать пса, и тут Маффин вцепился в его лодыжку, сжав зубы со всей силой, демонстрируя инстинкт, доставшийся ему от своих предков терьеров. Саммерс завопил от боли, вскочил, пытаясь стряхнуть собаку с ноги, но это было невозможно. Белл вышел из-за спины Ратлиджа, сделал шаг вперед, но инспектор остановил его, схватив за руку.
— Я скажу! — крикнул Саммерс. — Ладно, ваша взяла, только уберите его! Она в монастыре Святой Клары, в южной части Парижа.
Ратлидж припомнил, как Мередит Ченнинг говорила о монастырях.
— Как она там оказалась? — Он снова остановил Белла.
— Сказал, что у нее галлюцинации после травмы головы. — Саммерс теперь торопился высказаться, и это было понятно. — Что она частично потеряла память, что сознание у нее путается, она не понимает, что говорит, потому что у нее никогда не было никакой собаки, а мы никогда не были в Суссексе. Там отнеслись к моим словам сочувственно и согласились помочь.
Белл нагнулся, ухватил Маффина за ошейник и строго дал команду отпустить жертву. Только благодаря настойчивости сержанта пес разжал зубы. Саммерс наклонился над окровавленной ногой, сыпля проклятиями.
Белл недовольно сказал Ратлиджу:
— Вы поступили слишком жестоко, так нельзя.
— Это был единственный способ заставить его говорить, — отрезал Ратлидж. — Он долго убивал безнаказанно. Бросил несчастную, когда она стала бесполезна. Как и ее деньги.
Он повернулся на каблуках и вышел из кабинета, а Белл, успокоив с трудом собаку, отнес ее в машину, на которой приехал из Дувра.
Норман вышел вслед за Ратлиджем.
— А вы, оказывается, можете быть хладнокровным сукиным сыном, когда захотите. Схватив преступника и заставив его говорить, вы нейтрализовали Майклсона. Его выписывают завтра, но отправят в Лондон для дальнейшего выздоровления. Кстати, он, несмотря ни на что, отказывается снять с вас подозрения, клянется, что не уверен, кто на него напал. Но мы нашли автомобиль Саммерса, он такой же, как у вас. Миссис Фаррелл-Смит не солгала. Впрочем, не думаю, что у вас возникнут большие проблемы.
— Не имеет значения. — Ратлидж ни за что не признался бы ни перед Норманом, ни перед кем-то еще, что на самом деле это не так.
Норман спросил:
— Вот что мне интересно. Когда вы взяли свой служебный револьвер в Истфилд?
— Я его взял с собой, когда ездил во Францию. Сила привычки.
Ратлидж ушел. Норман задумчиво смотрел ему вслед.
Через две недели, когда Ратлидж дал свои показания следствию и на суде, он вернулся в Лондон и пригласил на ланч инспектора Камминса в тихий, уютный ресторан.
Появившись ровно в назначенное время, Камминс подсел к Ратлиджу и весело приветствовал его.
— Рад видеть, что вы выстояли. Из своих источников я знал, что риск был велик, все было на грани.
У Ратлиджа мелькнула безумная мысль, что Камминс имеет в виду не поимку Саммерса, а тот критический момент, когда он стоял на выжженной земле у Сомма и испытал судьбу, держа у головы револьвер, но выбрался живым, раздумав умирать. Разумеется, Камминс имел в виду Истфилд.
— Действительно, в этот раз моя судьба висела на волоске — или меня повесят за убийство, или я успею найти и арестовать настоящего убийцу.
— Почему он напал на Майклсона?
— Он увидел, как инспектор Майклсон стоит у могилы его матери, и решил, что тот копает в его прошлом. Это было не так, но инспектор Майклсон чуть не погиб. Пока Саммерс подгонял свой автомобиль, инспектор уже был у ворот, не было возможности применить гарроту, вот он и стукнул его гаечным ключом.
— Слышал, что кровожадный Майклсон пытался до последнего обвинить вас.
