доносились из-за угла — будто сотня жителей вертела в руках трещотки из тонких палочек.
— У-уэа! — раздалось из полумрака. Двое хесков тащили здоровенный булькающий куль. Слабо светящиеся полосы на их телах были не жёлтыми, как у Хелингеса, а красноватыми, но сплетались так же причудливо.
— У-уаэу! — столь же невнятно ответил Хелингес, отступая к стене.
Двое с мешком скрылись в проломе, за которым что-то потрескивало.
Речница сунула туда нос, но Ненраани протянул руку, перекрывая лаз.
— Пау-уки, — тихо сказал он. — Не пу-угай их во время еды.
— Ух ты! Вы и пауков здесь разводите? — шёпотом восхитилась Речница. Рассказы Фрисса о гигантских подземных пауках у кислотного озера врезались ей в память, и сейчас она изнывала от любопытства — такие же огромные чудовища водятся в Урталаре, или здесь поселилось что-то менее опасное?..
— Оста-ались от Скайнов, — ответил Ненраани, остановившись ненадолго у стены. — Скайны хотели забра-ать, но мы ку-упили у них ту-уннель. Это было давно… Свет стал ярче, пещера снова расширилась, и Кесса увидела, что туннель сплошь оплетён сетью толстых длинных корней. Те, что свивались в клубки на полу, сияли бирюзой, те, что свисали с потолка, излучали багровый свет, и все они еле заметно шевелились.
Хелингес шёл уверенно, и Речница тоже рискнула ступить на подвижную сеть. Корни извивались под ногами, и Кесса едва устояла, когда один из них выскользнул и ушёл в землю. Осторожно, на цыпочках, стараясь не наступать на коварное переплетение, Речница пошла дальше.
Хелингес успел уйти далеко вперёд.
— Ненраани! — тихонько окликнула Кесса, когда жёлтые огоньки совсем пропали из виду. Впереди раздалось озадаченное хлюпание, потом Хелингес вернулся из-за поворота и подошёл к Речнице.
— Что тако-ое?
— Что здесь растёт? Оно… живое? — спросила Речница.
— Ценные ко-орни — ицмор и нан-арок, — ответил Хелингес, склонив голову набок. — Ты их ра-аньше не видела? Не стра-ашно… Забирайся на ру-уки, я понесу-у тебя. Так бу-удет лу-учше.
— Не тяжело тебе? — тихо спросила Кесса, держась за плечо существа. Кожа у ящера была холодная, скользкая и мокрая на ощупь, Речница задела случайно одну из светящихся полос и увидела, что её пальцы тоже замерцали золотистым.
— Ты кто-о? — неожиданно спросил Хелингес, обратив на Кессу взгляд ярко-рыжего глаза. — От тебя пахнет водо-ой и во-одорослями.
Отку-уда ты?
— Я? Я с Великой Реки, Хелингес, — ответила Речница и устроилась поудобнее на скользкой лапе. — Сирилин сказала, что Нэйн захвачен, нужна помощь. И я пришла. Мы, Чёрные Речники, не отказываем в помощи…
— Ты — Чёрный Речник?! — Ненраани громко щёлкнул языком и остановился, чтобы посмотреть на Кессу двумя глазами по очереди. — Ты говоришь пра-авду?
— Только не рассказывай Алинхегу и его подручным, — предупредила Кесса. — Сирилин сказала, что ты им не помощник…
— Не помощник, — еле слышно отозвался Хелингес. — Порази их безво-одье! Мы дава-али клятву Ирралину, Санети-Рейксу, а не самозва-анцу, в него вселившему-уся… Отро-одье засухи! Он замолчал и ускорил шаг. Прямой как стрела туннель сменился паутиной переплетённых ходов, в каждой стене чернели провалы лазов и ниш. Некоторые из проломов были наглухо заплетены красными или синими корнями, некоторые занавешены обычными циновками из сухой травы. Бесчисленные мерцающие силуэты выныривали из нор и так же быстро исчезали. С одним прохожим Хелингес обменялся парой странно звучащих возгласов, и даже выпитое зелье не помогло Кессе понять, о чём речь. Ненраани говорили быстро и невнятно. Когда Речница окончательно потеряла счёт поворотам и развилкам, Хелингес остановился у заплетённой корнями норы. Мерцающие растения послушно отползли в сторону, пропустив его в пещеру, и Ненраани стряхнул Кессу с руки на ступени кривой лесенки, винтом уходящей вверх.
— Бу-удешь ту-ут, Чёрная Речница, — сказал он, указав на люк в потолке. — Бу-удешь ждать. Когда узна-аю, что делать да-альше, найду-у тебя. Зде-есь никто из чужих не хо-одит. Тут место для ко-остей. Речница поёжилась, глядя в спину уходящему Хелингесу. Странное существо, по крайней мере, было живым, а тут… Но делать было нечего — и Кесса пошла наверх, к люку, закрытому лёгкой решёткой из соломы.
— Ни-эйю! — прошептала Речница, откидывая крышку и выбираясь в кромешную темноту. Наверху была маленькая комната, сухая и чистая, на полу лежали циновки, а у стены разместилось просторное ложе, сплетённое кем-то из толстых травяных стеблей и укрытое теми же циновками в десяток слоёв. Кесса осторожно села на краешек, но бояться было нечего — постель предназначалась для больших тяжёлых ящеров, лёгкую Речницу она выдержала. В полумраке виднелась дверная завеса, из-за которой что-то светилось, но очень тускло, как гнилушка на болоте. Кесса откинула циновку и переступила порог. Ничего страшного она не увидела — тут была ещё одна пещера, длинная и узкая, и все её стены были испещрены маленькими нишами, а в каждой нише лежала белая, слегка мерцающая трубка или дудка, длиной с руку Речницы, а то и больше. Кесса осторожно потрогала одну из них, рассмотрела отверстия, тонкую резьбу на боках, выкованные из серебра пластинки с причудливым узором… Хотела даже подудеть, но опомнилась и вернула чужую вещь на отведённое ей место. Краем глаза Речница уловила рябь на поверхности Зеркала, быстро поднесла его к глазам — и увидела, как серая муть сменяется красноватой, а за ней проступают рыжевато-бурые скалы или холмы, по склонам которых змеятся трещины. Видимость была скверная — красное марево дрожало за стеклом, как будто воздух в той местности был наполнен песком или пламенем. На склоне одного из холмов что-то шевельнулось, какая-то чёрная фигурка, возможно, зверёк… Кесса прищурилась, поднесла Зеркало ещё ближе — но тщетно, вихрь не то песка, не то огня метнулся в лицо, и Речница от неожиданности выронила медальон. Стеклянный диск качнулся на шнурке, непонятная местность исчезла за пеленой привычного серого тумана. Кесса осталась в темноте. Она вернулась в маленькую комнату, нашла в карманах остатки припасов и съела. Потом забралась под соломенные одеяла и свернулась клубком. Сон сомкнулся над ней, как воды Реки…
— Сирилин из Речнико-ов! — запинающийся голос развеял видения, и Кесса вскочила, с трудом припоминая, где она, кто она, и что тут рядом светится. Всю ночь — если она проспала только одну ночь, а не двое суток — ей мерещилась красная пустыня с раскалённой землёй, русла высохших рек и странные силуэты-призраки, скрывающиеся от Речницы в тенях. И подземное озеро — совсем рядом, в трёх-четырёх локтях от поверхности, недоступное, как звезда Ургул…
— Да, — неуверенно кивнула она светящемуся ящеру, который с любопытством разглядывал её. — Я Сирилин… А ты кто? Полосы на теле Хелингеса светились жёлтым, этот же Ненраани был опутан синеватыми узорами. Кесса немного сомневалась — может, они умеют менять цвет?..
— Холгнорт, — ящер поставил что-то на постель, и Кесса уловила запах жареного мяса. — Хелингес про-осил принести тебе еду-у.
— Спасибо! — Речница оживилась. — А где он сейчас?
— Чтоб я зна-ал, — повёл хвостом Холгнорт. — Наверху неспоко-ойно, у нас то-оже. Ирралин со-овсем распоясался, дру-угие ещё ху-уже.
— А что он делает? То есть — Ирралин… и все правители? — спросила Кесса с тревогой. Ненраани странно всхлюпнул.
— Мно-ого хотят все они, во-от что. Надо им ицмо-ор, надо им нан-аро-ок, надо им паутину, надо им хла-ар, всё им на-адо. Во-ойна какая-то у них, Вайнег их там разберёт…
— Холгнорт! — окликнула его Кесса, но поздно — ящер, продолжая бормотать, нырнул в люк, и его шаги затихли. Речница пожала плечами и зажгла магический свет, чтобы увидеть, что ей предстоит съесть.
Пахло вкусно… Лепёшку размером с дверную завесу, в которую была завёрнута вся еда, Кесса вначале приняла за кусок толстой ткани, испачканный в саже. Внутри свёртка лежал большой ломоть жареного мяса и пара тёмных хлебцев. У кровати ящер оставил мех с водой — обычной водой, но на всякий случай Кесса прошептала заклинание очистки. Еды ей хватило надолго — Речница три раза поела, два раза выспалась и
