крыльев.
– Тебя нет, – с трудом разомкнула губы Дина. – Тебя нет!
В первый раз на губах девочки заиграла улыбка. Марьяша кивнула, подтверждая: «Правильно, меня нет».
– Пусти меня, мама. Все хорошо. Все хорошо, честное-пречестное слово, – вздохнув с облегчением, продолжила дочь. – Ты только не плачь больше, ладно? Обещай!
– Обещаю, – прошептала Дина.
Марьяша окончательно просияла, взмахнула руками, подпрыгнув на месте, а потом развернулась (темные волосы плеснулись на ветру) и резво побежала куда-то, лавируя среди цветов, – пока не исчезла совсем, растворившись в утреннем тумане.
…Дина открыла глаза.
Никита говорил ей не так давно, что она должна отпустить Марьяшу, и она, Дина, с ним согласилась. И даже повеселела. Но лишь именно сейчас, именно этой ночью женщина почувствовала себя окончательно свободной от прошлого. Свободной не от любви к Марьяше, нет, но свободной от боли по ней.
Дина теперь была новой, другой. Для другой жизни – тоже новой.
Она повернулась, положила голову на плечо Никиты. Тот, еще не проснувшись, обнял ее, прижал к себе.
– Я хочу уехать как можно скорее, – прошептала Дина.
Никита засмеялся, ткнулся губами куда-то ей в висок и произнес голосом сонным, смешным:
– Сегодня мы уедем.
– Да? – обрадовалась Дина.
– Сейчас с Артуром еще сцепление проверим, давление в шинах – и можно ехать. Тьфу-тьфу-тьфу, кажется, проблем не будет…
– Ура.
– Ничего не бойся.
– С тобой я ничего не боюсь.
– Ты будешь мне готовить блинчики на завтрак?
– Это твое условие?
– Это моя мечта…
– Буду. Я буду готовить тебе блинчики на завтрак, обжора!
– А я, а я обещаю отремонтировать дачу.
– У тебя есть дача? – спросила Дина.
– Да. На Волге. От бабушки осталась. Я там давно не был. Наверное, заросло все…
– Это же здорово, когда все заросло! – возмутилась Дина. – Столько зелени, столько цветов…
– Я обещаю дарить тебе цветы.
– А я обещаю ждать тебя, если ты вдруг уедешь.
– Я обещаю тебе миллион поцелуев и миллион ласковых слов!
– А я обещаю…
Они болтали, дурачились, то и дело целуя друг друга. Потом, разумеется, занялись любовью. И все это было как-то легко, просто – без стыда, сомнений, ненужных мыслей.
Мир, оказывается, был полон такой чистой, светлой радостью… Ведь все хорошо, а жизнь – прекрасна. А они, Дина и Никита, – только друг для друга.
– Ты такая красивая…
– Какая красивая? Очень?
– Очень-очень. Я тебя искал – долго, долго. Объехал все страны и континенты и наконец нашел…
«Он такой добрый, такой милый. С Никитой можно говорить о чем угодно, когда угодно. Он открыт. И я могу перед ним открыться. И это так здорово! С Русланом я никогда не говорила. Все считали, что я за мужем как за каменной стеной. Да, это правда. Весь лоб расшибла об эту стену…»
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя…
Они уже собирались вставать, и именно в этот момент в дверь постучали.
– Я сам. Не ходи.
Никита подошел к двери:
– Артур, ты?
– Это не Артур, это я… – пропищал голос с той стороны. – Вика, медсестра из больницы. А Дина здесь?
– Вика, медсестра из больницы, а зачем тебе Дина? – с притворной суровостью спросил Никита.
– Ой, у нас ЧП! Рук не хватает! Больных столько привезли, что не справляемся… Дина, Дина! Тебя Фидель Рауфович срочно вызывает!
Дина вскочила, принялась быстро одеваться.
– Я с тобой.
– Нет-нет-нет. Ты свою машину дочини, быстрее… Пожалуйста! А я сбегаю, посмотрю, что там случилось. Я же не могу больных бросить, это ведь жестоко, да? – Дина замерла, глядя на Никиту умоляюще.
– Ладно. Иди, – вздохнул тот. – Часа через два-три заеду за тобой. Надеюсь, что там у вас ситуация не слишком аховая… Разберетесь к тому времени.
– Я тоже надеюсь! – улыбнулась Дина.
На площади звучала музыка, фонари были украшены цветными флажками, двое рабочих вешали над деревянной сценой растяжку «175 лет городу».
«Ах да, сегодня же праздник!» – вспомнила Дина.
На крыльце больницы стоял Курбатов в развевающемся на ветру белом халате. И тут на площадь выехал автобус, полный солдат.
– Сворачивай! – нервно заорал главврач водителю, размахивая руками. – Туда, туда. К запасному выходу… Тут нельзя!
Автобус, переваливаясь на камнях, свернул в проулок.
– Что случилось? – подбежала Дина к главврачу.
– А, Дина… Спасибо, что пришла. Ты как? – Он внимательно осмотрел ее лицо, потом усмехнулся: – Н- да, вон синяк еще остался. Но ничего, я думал, будет хуже… А мне врала, что ангина! Я что, правды не заслужил?
– Фидель Рауфович, я ушла от мужа!
– Ладно, потом расскажешь. Сейчас ребят из гарнизона привезли – похоже на отравление… Лишь бы не эпидемия только!
«В гарнизоне ЧП! А если Руслан… – вздрогнула Дина. – Он тоже отравился? Только не он!» Она не испугалась за мужа, нет. Она просто не хотела с ним сейчас встречаться. Если он болен, то ей придется за ним ухаживать… А вдруг бы он опять принялся скандалить? «Хотя как он может мне помешать? Тут люди кругом, он не посмеет!»
У запасного выхода уже царила суета. Медперсонал помогал солдатам выходить из автобуса. Кто вышел сам, кто без поддержки сделать это не смог, двоих ребят вынесли на носилках.
Бледные лица, темные круги вокруг глаз, пересохшие губы… Кого-то мучительно рвало. «Если это эпидемия, то будет карантин. Город закроют, мы с Никитой не сможем уехать!» – мелькнула еще одна мысль. Но переживать не было времени.
Руслана среди заболевших не оказалось, и Дина почувствовала себя уверенней.
– Быстро в корпус их, по палатам… – Курбатов осматривал ребят на ходу. – Этого держите, сейчас отключится…
Дина подбежала к одному из ребят, подхватила его, перекинула его руку себе через плечо, помогла добрести до палаты.
– Спасибо, Дина Алексеевна… Я вас знаю.
– А, Фролов… – вспомнила Дина фамилию парня. – Держись! Что же с вами, бедными, такое приключилось…
