взломать. Жаслен забрал его с собой, чтобы спокойно изучить дома.
Его встретил лай Мишу, прыгавшего во все стороны по крайней мере минут пятнадцать, и аппетитный запах трески по-галисийски: Элен пыталась не повторяться, плавно переходя от бургундской кухни к эльзасской, от Прованса – к Юго-западу; она отлично умела готовить итальянские блюда, равно как турецкие и марокканские, а недавно записалась на краткие курсы дальневосточной кухни, организованные мэрией V округа. Он поцеловал ее; на ней было красивое шелковое платье. – Подожди, минут через десять все будет готово… – Она выглядела расслабленной, счастливой, как и всякий раз, когда ей не надо было днем идти в университет, – только что начались ноябрьские каникулы. С годами интерес Элен к экономике начал угасать. Бесконечные теории, тщившиеся объяснить экономические феномены и предугадать их развитие, все чаще казались ей случайными и бессодержательными, и все чаще она склонялась к мысли, что все это чистое шарлатанство; даже удивительно, думала она порой, что существует Нобелевская премия по экономике, как будто эта область знаний может претендовать на такую же серьезную методологию, что и химия с физикой. Ее страсть к преподаванию тоже иссякла. Молодежь как таковая привлекала ее уже меньше, чем прежде, студенты отличались поразительно низким интеллектуальным уровнем, иногда она недоуменно спрашивала себя, с чего это им вдруг взбрело в голову пойти учиться. В глубине души Элен знала правильный ответ на этот вопрос: они просто хотели зарабатывать деньги, как можно больше денег; не считая кратковременных увлечений гуманитарной деятельностью, лишь это их и занимало. Короче, ее профессиональная жизнь сводилась к преподаванию противоречивой нелепицы сборищу придурков и карьеристов, хотя она и пыталась избегать столь определенных формулировок. Она решила выйти на пенсию раньше срока, как только муж уйдет из уголовки, – он же совсем иначе относился к своей работе, по-прежнему любил ее, а возмездие за зло и преступление казалось ему столь же неотложным и важным делом, как и в самом начале его карьеры, двадцать восемь лет тому назад.
Он включил телевизор, пора было смотреть новости. Мишу запрыгнул на диван рядом с ним. После сообщения о теракте, совершенном палестинскими смертниками в Хевроне и повлекшем за собой рекордное число жертв, ведущий перешел к рассказу о кризисе, вот уже несколько дней сотрясавшем мировые биржи, который, если верить специалистам, грозил оказаться опаснее обвала 2008 года; в общем, все как всегда. Он готов был уже переключиться на другой канал, но тут Элен, оставив готовку, присела на подлокотник. Он отложил пульт; в конце концов, это сфера ее интересов, может, ей хочется послушать.
После краткого обзора основных биржевых площадок на экране появился эксперт. Элен внимала ему, загадочно усмехаясь. Жаслен смотрел на ее груди в разрезе платья – ну конечно силиконовые: она лет десять назад поставила себе импланты, и вполне успешно, хирург превзошел самого себя. Жаслен вообще был поборником силиконовых грудей, видя в них доказательство наличия у женщины доброй эротической воли, важнейшего в мире эротического параметра, который способен отдалить на десять, если не на двадцать лет прекращение сексуальных отношений между супругами. Кроме того, это источник разных приятных неожиданностей: в бассейне клуб-отеля, во время их единственного отпуска в Доминиканской Республике (Мишель, их первая болонка, с трудом простил им эту поездку, и они поклялись, что такого больше не повторится, разве что они откопают клуб-отель, разрешающий присутствие собак, но, увы, такого не нашлось), одним словом, во время отпуска он с восхищением смотрел, как победно, презрев все законы тяготения, торчали вверх груди его жены, лежащей на воде.
Силиконовый бюст смешон, если лицо женщины похоже на печеное яблоко, а тело увяло, став жирным или дряблым; но к Элен все это не имело ни малейшего отношения. Ее тело осталось худым, попка – упругой, почти не опавшей; вьющиеся каштановые волосы изящно струились по округлым плечам. В целом она была красивой женщиной, в целом ему повезло, очень даже повезло.
В долгосрочной перспективе, кто бы спорил, все без исключения силиконовые груди становятся нелепыми; но в долгосрочной перспективе думаешь уже не об этом, а о раке шейки матки, аневризме аорты и тому подобных вещах. Еще думаешь о передаче имущества, разделе недвижимости между заранее назначенными наследниками, в общем, есть о чем поволноваться, кроме силиконовых грудей, но пока они еще не дошли до жизни такой, пока еще нет, – они, пожалуй, займутся любовью сегодня вечером (лучше завтра утром, он вообще-то предпочитал по утрам, у него потом весь день было хорошее настроение), что и говорить, у них впереди было еще несколько прекрасных лет.
Экономические новости закончились, теперь ведущий аннонсировал сентиментальную комедию, которая выйдет завтра на экраны страны.
– Слышал, что нес этот эксперт? – спросила Элен. – Видел его прогнозы? – Да нет, ничего он не слышал и не видел, ему с лихвой хватило зрелища ее грудей, но он предпочел не перебивать ее. – Через неделю окажется, что все его прогнозы гроша ломаного не стоят. Тогда они пригласят другого эксперта, тот сделает свой прогноз, с таким же уверенным видом… – Она огорченно, чуть ли не рассерженно, покачала головой. – Почему, собственно, дисциплина, которая не в состоянии даже составить прогноз, поддающийся проверке, называется наукой}
Жаслен не читал Поппера и ничего толкового ответить ей не мог; поэтому он ограничился тем, что положил ей руку на бедро. Она улыбнулась:
– Сейчас все будет готово, – и вернулась к плите, но за ужином снова затронула эту тему.
Преступление, призналась она мужу, представляется ей глубоко человеческим поступком, связанным, конечно, с самыми темными закоулками личности, но все же человеческим. Искусство, возьмем иной пример, связано со всеми зонами: темными, светлыми и промежуточными. А вот экономика ни с чем не связана, разве что со всем самым предсказуемым и автоматическим в человеке. Это не просто не наука, но даже и не искусство, в общем, это практически пустое место.
Он был не согласен, о чем и сказал ей. Давно общаясь с преступниками, он мог утверждать, что они были самыми предсказуемыми и одноклеточными особями на свете. В большинстве своем они убивали ради денег, и только ради денег; поэтому, кстати, их так просто поймать. Зато никто никогда, наверное, не работал исключительно ради зарплаты. Почти у всех находились иные мотивации: интерес к своему делу, надежда, что сможешь им увлечься, приятные отношения с коллегами… Точно так же мало кто вел себя рационально, делая покупки. В конечном счете, именно эта глубинная неопределенность, характерная для мотиваций производителей, равно как и потребителей, лежит в основе случайных и в итоге ошибочных экономических теорий. Тогда как поиск преступника можно считать наукой или, если уж на то пошло, рациональной дисциплиной. Элен не нашла, что ему возразить. Наличие иррациональных хозяйствующих субъектов всегда было темной стороной, тайной прорехой всякой экономической теории. Даже если Элен остыла к своей работе, теория экономики пока еще обеспечивала ее вклад в семейный бюджет и определяла ее положение в университете: не бог весть что, на самом деле. Жан-Пьер прав: она тоже ведет себя далеко не как рациональный хозяйствующий субъект. Она растянулась на диване и посмотрела на свою собачку, лежавшую животом вверх в экстатическом состоянии в дальнем левом углу ковра, устилавшего гостиную.
Позже вечером Жаслен взялся за обзорный отчет BEFTI о компьютере жертвы. Он начинался с того, что Уэльбек вопреки своим заявлениям в многочисленных интервью, продолжал писать, и писал постоянно. А вот то, что он писал, оказалось весьма странным: это напоминало скорее поэзию или политические воззвания, и Жаслен мало что понял в отрывках, приведенных в отчете. Надо будет отослать это его издательнице, подумал он.
Помимо этого компьютер не содержал ничего, заслуживающего внимания. Уэльбек пользовался офисным приложением «Контакты» на своем макинтоше. Содержание его адресной книги было воспроизведено полностью, и тут было от чего сойти с ума: в ней было всего-навсего двадцать три фамилии, двенадцать из которых принадлежали мастерам, врачам и прочим поставщикам услуг. Он также пользовался приложением «Календарь», но и тут дело обстояло не лучше: все записи были типа «мусорные мешки» или «привезут мазут». Жаслену редко попадались люди, живущие такой занудной жизнью. Даже его браузер не содержал ничего любопытного. Покойный не посещал ни педофильские, ни порнографические сайты; самые дерзкие его запросы касались сайтов женского белья и эротических нарядов, вроде Belle et Sexy и Liberette.com. В общем, несчастный папик просто глазел на девиц в обтягивающих мини-юбках или прозрачных топиках, не более того, и Жаслену вдруг стало стыдно, что он прочел эту страницу. Да уж, распутать это преступление будет трудновато. В лапы преступника человека влекут его пороки, пороки или деньги. Деньги у Уэльбека водились, хотя меньше, чем можно было ожидать,
