корреспондент сообщал, что он сам из Лина и хорошо знал личного шофера Пул Вина. Если этот шофер скрывается под чужой фамилией, значит он причастен к гибели своего хозяина, и его необходимо арестовать.
Местные детективы взяли Пекки и убедились, что это как раз тот человек, которого разыскивает вся полиция Арании. Пекки, переменив фамилию, успел уже жениться и завестись авторемонтной мастерской. Он показал, что Пул Вин приказал ему исчезнуть из Лина и появиться в субботу на трассе на третьем километре от развилки с машиной. Конечно, они предполагали за собой полицейскую слежку. Он точно выполнил приказ хозяина. Пул Вин вынырнул совершенно неожиданно- из кювета и сел в машину. Вместе они проехали километров двести, потом хозяин приказал Пекки уходить, и он ушел. Что было потом, ему неизвестно. О подземном ходе он ничего не знал.
На очной ставке с Табольтем он не опознал в нем человека, который участвовал в похищении профессора Фэтона и доктора Неймана.
Табольт был рыжий с белесыми ресницами и бровями. Ничего похожего на тот портрет предполагаемого главаря похитителей, который так подробно описали супруги Рэктон. К тому же фигура Табольта имела диспропорцию — заметно короткие ноги по сравнению с туловищем.
После очной ставки с Пекки Табольт еще более приободрился. Яви напряженно смотрел на него. Он мысленно добавлял к его ногам еще по пять сантиметров, и Табольт вырастал, приближаясь по росту к самому высокому похитителю. Но тот был полный громоздкий мужчина, а этот довольно худощав. В чем же дело? Полнота… Грим… Еще что-то?
Ремми догадывался, какие сомнения терзают инспектора, и ухмылялся про себя. Конечно, этот полицейский не знает, что Рубот в свое время подвизался в театральных гримерах. Перед выходом на дело он так гримировал компаньонов и себя, что они друг друга не узнавали. Специально для Табольта он придумал и смастерил ботинки с высокой подошвой, спрятанной внутри. И еще он надевал на Ремми примерно такие же, только более эластичные щитки, какие надевают хоккеисты, выходя на игру.
Несмотря на явное несходство описания главаря похитителей с Табольтом, Яви был почти уверен, что это он.
Папка со следственными материалами становилась все толще и толще. Иногда Яви любовно поглаживал ее ладонью. Скелет обвинения обрастал первосортным мясом.
Тридцатого января инспектор обратился к Верховному прокурору с просьбой о выдаче ордера на арест Пул Вина.
Прокурор очень внимательно прочитал представленные инспектором материалы.
— И вы знаете, где он находится? — Брови его высоко поднялись.
— Мне известно его местонахождение, — ответил Яви.
— И где именно? — В голосе прокурора улавливались нотки особой заинтересованности, и инспектор насторожился.
— Прошу извинить меня, господин прокурор, это служебная тайна.
— То есть вы не доверяете мне? — задал вопрос прокурор с оттенком плохо скрытого неудовольствия, но с улыбкой на лице.
— Нет, господин прокурор. Следствие пока не заинтересовано в разглашении тайны.
— Хорошо, — согласился прокурор. — Вы правы. Зайдите к моему заместителю, и он выдаст вам требуемый ордер.
Получив ордер, Яви сразу поехал к Пул Вину. Теперь, когда у него в руках все доказательства, он поговорит с ним с позиции силы.
Яви предъявил ему ордер и сообщил, что сегодня он будет переведен в тюремную больницу. Там, конечно, не так хорошо, как здесь, но ничего не поделаешь — тюрьма есть тюрьма.
— Но перед тем, как увезти вас отсюда, мне хотелось бы еще раз поговорить с вами, — заметил Яви. — Я хочу поговорить с вами, — продолжил инспектор, — не столько в своих, сколько в ваших интересах.
Пул Вин опять никак не отреагировал на очередную попытку Яви завязать разговор. За все время, что инспектор общался с ним, Пул Вин не сказал ни слова. Казалось, он онемел от нервного потрясения.
— Откровенно говоря, я боюсь везти вас в тюремную больницу.
Обрюзгшее лицо предпринимателя осталось неподвижным, но руки, лежавшие на одеяле, дрогнули.
— Могут выключить вас из игры, — закончил свою мысль Яви.
Пул Вин поднял глаза и в упор посмотрел на инспектора. В глазах было то же выражение ненависти.
— В конце концов, господин Пул Вин, вы мне не очень-то и нужны.
Яви сделал паузу. Сейчас он скажет этому человеку то, что готовил так долго и тщательно.
— Следствие может обойтись и без вас. У меня есть Ремми Табольт, — раздельно заговорил Яви, — Пекки, Роттендон, Дзист, полковник Райн, есть кое-какие штучки, найденные моим экспертом под развалинами вашей виллы и обнаруженные во многих местах в городе. Я бы устроил вам очную ставку со всеми этими лицами, но и такой необходимости нет. Кстати, кое-какую любопытную информацию о вас дал мне и Ситэ, который отбывает срок в «Долгом ящике».
Пул Вин вздрогнул.
— Он подтвердил мои предположения насчет мафии. Теперь можно сообщать вашей семье хорошую весть о том, что вы живы, и весьма неприятную, что скоро предстанете перед судом.
— Не надо! — резко возразил Пул Вин. — Если я доживу до суда, они сами узнают об этом.
— Как хотите, — пожал плечами Яви и встал.
— Скажите, — приподнялся на локте Пул Вин. — Что меня ждет, если я расскажу вам все?
Яви опустился на стул, задумался. Потом стал размышлять вслух.
— По моему делу убийства за вами нет, покушения на убийство тоже. Организация ограбления и похищения людей. Правда, здесь замешаны ценности особого рода, но они не предусмотрены нашим уголовным кодексом. Не больше шести лет, — подытожил свои подсчеты Яви. — Но я не ограничусь вашим участием только в этом деле. Вы — представитель мафии. За вами наверняка числятся убийства, другие ограбления и другие похищения.
— Только не это! — возразил Пул Вин. — Убийств, ограблений и похищений за мной нет. Я был «Идолом», понимаете?
— Вот именно, — кивнул Яви.
— Вам все равно не уберечь меня от… моих друзей.
Пул Вин осторожно подтянулся выше на подушку, принял полулежачую позу.
— Я был «Идолом», инспектор. И поэтому сам ничего не делал. Если наш Синдикат сравнить с армией, то «Идол» — примерно, командующий военным округом. Я командовал северо-западным округом Синдиката. Давайте договоримся с вами твердо, инспектор.
— Попробуем договориться.
— Первое — вы оставляете меня здесь или переводите в какое-либо другое место, только не в тюремную больницу вплоть до окончания процесса.
— Можно, — согласился инспектор.
— Второе — я называю вам заправил Синдиката, которых я знаю лично и дела, в которых они принимали непосредственное участие и за которые их можно упечь за решетку. Пусть составят мне компанию. Но при одном условии — вы не трогаете мои дела по Синдикату, которые я организовывал и за которые несу ответственность. Я прохожу по вашему делу только как организатор похищения.
— Но те, кого вы назовете, назовут вас и ваши дела.
— Ничего они не назовут. Я не очень докладывал им. Меня послали в Лин, когда я котировался в Синдикате на уровне сержанта. Мне повезло — я понравился дочери владельца комбината. Синдикат помог мне жениться на ней, потому что ее папаша был «Идолом» и уже дышал на ладан. Нужна была срочная замена, и меня срочно произвели в генералы. Принял, как говорится, по наследству.
Глаза его оттаяли, в них затеплился огонек человечности. Лицо перестало быть маской наглухо застегнутого на все пуговицы злодея-мафиози.
