И он улыбнулся во весь рот, словно намекая на то, что если Иссерли придерживается противоположной точки зрения, ей будет лучше сразу отказаться от нее.
– Двигатель? – предположила Иссерли.
– Не-а. Бензин, типа, кончился, – сказал водсель, хрюкнув от смущения. – Это все из-за моей девчонки, ясно? Она меня все время торопит, торопит. Вот я, видать, и забыл заправиться.
Он заглянул в огромные глаза Иссерли и – она могла бы в этом поклясться – не увидел в них ничего более экзотического, чем воображаемое осуждение со стороны другого, такого же, как он, водителя.
– У меня не расходомер, а говна кусок, понимаешь, – разъяснил он, отойдя на шаг от машины Иссерли и показывая на свою собственную. – Когда бак почти полный, стоит на ноле. Когда почти пустой, показывает, что все в порядке. Верить ему нельзя. Приходится в голове считать, сколько горючки осталось, понимаешь? – Он открыл дверцу «ниссана», словно собираясь продемонстрировать Иссерли все недостатки машины. В салоне при этом вспыхнул свет – бледный, мигающий, который вполне соответствовал данной машине нелестной характеристике. Пассажирское место было завалено пустыми пивными банками и пакетами из-под хрустящего картофеля.
– На ногах с пяти утра, – заявил Курносый, захлопнув с грохотом дверцу. – Десять дней подряд пахал. Спал ночью часов по пять, не больше. Стерва. Стерва! Но жаловаться-то толку нет, ведь верно? Верно?
– Так что… вас, может быть, подвезти? – предположила Иссерли, махнув своей тоненькой ручкой в сторону пустого пассажирского места.
– Ну, вообще-то я предпочел бы канистру бензина, – сказал он, вновь просовывая голову в окно «тойоты».
– Бензина у меня нет, – сказала Иссерли. – Но все равно залезайте в машину. Я отвезу вас до ближайшего автосервиса, а может, и дальше. Куда вы вообще едете?
– Домой к моей девчонке, – хихикнул он, вновь приподнимая веки. – Девушка с характером. Точно мне все волосы на заднице выщиплет.
– Понятно, но где она живет-то?
– В Эддертоне, – ответил Курносый.
– Тогда садитесь, – сказала Иссерли.
Эддертон находится всего в пяти милях от Тайна – соответственно, милях в тринадцати от фермы Аблах. Беспроигрышный вариант. Если ей придется отказаться от него, она может скрасить разочарование тем, что немедленно вернется на ферму, если же нет – тем лучше. В любом случае она будет в полной безопасности в своем коттедже ко времени прибытия Амлиса Весса и даже – что вполне вероятно – спокойненько проваляется в кровати до тех пор, пока не уляжется суматоха.
Автостопщик пристегнул ремень, и Иссерли отправилась в путь по «девятке» в направлении дома. Она жалела о том, что этот участок дороги плохо освещается, и при этом правила запрещают включать в салоне освещение – ей бы хотелось тщательнее разглядеть этого парня. Она догадывалась, что он туповат и в настоящее время поглощен исключительно мыслями о своих сиюминутных проблемах – ей придется воспользоваться всеми своими чарами, чтобы разговорить его. В темноте она к тому же не рисковала водить при помощи одной только правой руки, так что ему придется слегка напрячь глаза, если он хочет получше разглядеть ее грудь. Глаза его, впрочем, и без того уже выглядели чересчур напряженными. Она осторожно вела «тойоту», наблюдая за дорогой и предоставив ему решать эту проблему самостоятельно.
«Она напинает меня под жопу, точно, – думал автостопщик, – но, может, хоть вздремнуть перед этим пару часиков даст».
Ха! Раскатал губу! Сперва сунет ему под нос сковородку с остывшим ужином и, разумеется, жрать не даст, хотя ему так хотелось бы, с дороги-то. Вот ради чего он как последний маньяк каждую неделю гнал по этой чертовой «девятке». Ради нее. Ради Катрионы. Она такая маленькая, что он может выбросить ее из окна, как котенка, и тем не менее это она вертит им как хочет. Чертовы бабы, как им это удается, ведь верно? Верно?
Эта девчонка, которая остановилась, вот эта. Вот с ней, наверное, все без проблем. Идеальная, типа, подруга. Эта-то даст ему выспаться, если надо, не вопрос. Она не будет пихать его, когда у него глаза закрываются от усталости, и спрашивать: «Ты че, спишь уже?» У нее добрые глаза. И буфера что надо. Жаль только, что канистры с бензином у нее при себе нет. И все же жаловаться особенно не на что, ведь не на что же? И толку в этом нет никакого. Смотри в будущее с улыбкой, как всегда ему старик говорил. Впрочем, старику в жизни не попадалась Катриона.
Интересно, докуда эта девчонка довезет его? Сможет ли она подвезти его обратно к машине, если ему удастся раздобыть бензин? Жаль, что пришлось бросить машину в кювете. С ней все что угодно может случиться. Украдет кто-нибудь. Впрочем, как он ее украдет, без бензина? Кто их знает, воров, может, разъезжают повсюду со здоровенными канистрами в багажнике и ищут брошенные машины, вроде его «ниссана». Как низко могут пасть люди, ведь верно? Закон джунглей, вот оно как, если по сути разобраться.
Катриона убьет его, если он еще хоть на минуту задержится. Само по себе это не так уж и страшно, но ведь она ему спать ни минуты не даст – вот в чем беда. Если достать бензина, то переночевать можно и в машине, а к Катрионе отправиться утром. Или проспать в машине все выходные, днем сидеть и пить пиво в «Маленьких поварятах», а в понедельник утром поехать на работу. Блестящая мысль, ведь верно? Верно?
Эта девчонка за рулем не обидится на него, если он откинет голову назад на пару минут и подремлет, ведь не обидится? К тому же собеседник из него еще тот. 'Туп, как пробка», – все время говорит ему Катриона.
Кстати, а почему пробка обязательно должна быть тупой? Пробки разные бывают, ведь верно? Верно?
Иссерли кашлянула, чтобы привести Курносого в чувство. Кашлять она умела не очень хорошо, но именно поэтому время от времени практиковалась, чтобы добиться убедительных результатов.
– А, что? – вскинулся тот. В темноте его налитые кровью глаза и курносый нос придавали ему сходство с какой-то всполошенной ночной зверушкой.
– Чем вы занимаетесь? – спросила Иссерли. Перед тем, как задать этот вопрос, она выдержала минутную паузу, надеясь, что автостоп щи к тем временем с вожделением взирает на нее, но сдавленный храп убедил ее в том, что он снова задремал.
– Я лесоруб, – ответил Курносый. – Лес валю. Уже восемнадцать лет бензопилу из рук не выпускаю. И все еще руки-ноги на месте! Ха! Ха! Ха! Недурно сказано, ведь верно? Верно?
Он положил пальцы на панель перед собой и пошевелил ими – очевидно, чтобы показать, что у него их по-прежнему десять.
– У вас богатый опыт, – заметила Иссерли. – Вас, наверное, знают в любом лесном хозяйстве.
– Да. – Курносый закивал головой так энергично, что при каждом кивке его подбородок разве что не ударялся в грудную клетку. – Они только меня завидят и со всех ног улепетывают. Ха! Ха! Ха! К жизни надо с юмором относиться, ведь верно?
– Вы хотите сказать, что им не нравится, как вы работаете?
– Они говорят, что у меня с чувством времени плоховато. Заставляю деревья ждать слишком долго, ясно? Всегда опаздываю, опаздываю, опаздываю – такой уж у меня характер. О-паз-ды-ва-ю… – И голова его снова начала клониться вниз, так что каждый подчеркнутый слог звучал все тише и тише, пока голос его совсем не умолк.
– Это несправедливо! – нарочито громко заявила Иссерли. – Значение имеет лишь то, хорошо ли вы справляетесь с работой, по-моему, а вовсе не когда вы на нее приходите.
– Добрые слова, добрые, – ухмыльнулся лесоруб, не поднимая глаз. Иссерли видела, как медленно расправляется клочковатая растительность на его макушке.
– Итак, – воскликнула Иссерли, – вы в Эддертоне живете?
И вновь он вскинулся и сказал:
– А, что? В Эддертоне? Нет, там моя девчонка живет. Она мне все волосы на заднице выщиплет.
