выругался на ее родном языке. Судя по всему, мужчины добрались до сильно пострадавших экземпляров, валявшихся прямо на полу. Иссерли было глубоко наплевать, тошнит их или нет: они с Эссуисом сделали все, что могли, чтобы вернуть сбежавших животных на место, – что эти типы еще ожидали увидеть?
Чтобы не выслушивать жалобы мужчин и не помогать им в перетаскивании туш, она проскользнула в дверь, собираясь разыскать внутри истинного виновника всего происшедшего: Амлиса Весса.
На наземном этаже коровника, где не было ничего, кроме стен (если не считать, конечно, большого черного эллипсоида транспортного корабля, поставленного на стоянку под люком в крыше), царило гулкое эхо. Даже сельскохозяйственную технику, использовавшуюся в качестве бутафории на случай неожиданного визита государственной инспекции, убрали, дабы ничто не могло помешать погрузке. В этот день – при нормальных обстоятельствах – все мужчины уже грузили бы продукцию, но Иссерли чуяла, что сегодня они даже не приступали.
В одном углу коровника стояла массивная стальная бочка, семи футов высотой и пяти – в диаметре, на которой под слоем ржавчины еще виднелись изображения овцы и коровы. Медный кран выступал из нее сбоку – Иссерли повернула его рукоятку, и две половинки бочки бесшумно разошлись по невидимому шву. Со стороны это выглядело так; словно открылись веки металлического глаза.
Иссерли вошла внутрь, металл вновь сомкнулся у нее за спиной, и она начала спуск в подземелье.
Когда лифт опустился до уровня, где находились кухня и комната отдыха для рабочих, двери его автоматически раздвинулись. Этот этаж, где потолок был низким, а освещение – тусклым, всегда напоминал ей придорожный автосервис, как и стоявший в нем запашок жареной картошки, немытых мужских тел и пюре из муссанты.
Этаж был пуст, поэтому Иссерли решила спуститься еще ниже. Она надеялась, что Амлис Весс не скрывается на самых нижних уровнях, где происходят забой и свежевание: она сама никогда не бывала там раньше и уж тем более не собиралась теперь. Лицам, страдающим клаустрофобией, посещение тех уровней было просто-напросто противопоказано.
Лифт остановился снова, на этот раз на том уровне, где располагалось общежитие – самое вероятное место (Иссерли только сейчас пришла в голову эта мысль), где мог находиться Амлис Весс. Иссерли до сих пор была здесь только однажды – когда прибыла на ферму Аблах. После этого у нее ни разу не находилось причины, чтобы вновь навестить этот затхлый крольчатник, кишащий неприветливыми мужиками: он слишком напоминал ей Территории. Но сейчас причина у нее появилась. Как только металлические створки двери расступились, Иссерли шагнула вперед навстречу неминуемому конфликту.
Первым, кто попался ей на глаза, неожиданно оказался сам Амлис Весс, стоявший у лифта. Она не ждала, что обнаружит его так близко, – могло показаться, что он специально вышел ей навстречу. Весс был абсолютно спокоен. Впрочем, ощущение абсолютного спокойствия относилось не только к нему: само время словно безропотно замерло, как и Иссерли, застывшая с открытым ртом, из которого уже готовы были вылететь проклятия в адрес Амлиса. Она никак не могла собраться с силами, чтобы закрыть рот, потому что Амлис Весс был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.
Он показался ей ужасно знакомым (как это часто бывает, когда впервые видишь собственными глазами какую-нибудь известную личность), но при этом одновременно совершенно незнакомым – настолько расходились с реальностью полузабытые фотографии, попадавшиеся когда-то на глаза Иссерли в СМИ.
Как и все представители расы, к которой принадлежала Иссерли (не считая самой Иссерли и Эссуиса, разумеется), он стоял обнаженный на четырех конечностях, и каждая из них обладала одинаковой гибкостью и подвижностью. К тому же у него имелся цепкий хватательный хвост, на который он мог опираться, если ему требовались передние лапы, как на одну из опор штатива. Грудь плавно переходила в длинную шею, которую венчала гордо посаженная голова, кончавшаяся двумя остроконечными ушами и вытянутой лисьей мордой. Его большие глаза, глядящие прямо вперед, имели идеальную круглую форму, лицо же, как и все остальное тело, покрывал густой мягкий мех.
Во всех отношениях он являлся абсолютно нормальным человеческим существом, таким же, как и стоящий рядом с ним рабочий.
И все же он был совсем иным.
Во-первых, он был необычно, почти патологически высок. Его голова находилась на уровне груди Иссерли, так что если бы его привели при помощи хирургии в вертикальное положение (как это сделали с Иссерли), он бы оказался выше нее на несколько голов – в буквальном смысле слова. Богатство и принадлежность к привилегированному классу уберегли его от задержки роста, типичной для мужчин с Территорий, вроде того, что присматривал за ним в настоящий момент. Он был гигантом, но при этом – стройным гигантом, поскольку не страдал ни грузностью, ни излишним весом. Окрас его меха был необычно пестрым (ходили слухи, что эта пестрота – искусственного происхождения): темно-коричневый на спине, плечах и боках, он становился интенсивно черным на морде и ногах и ослепительно белым на манишке. Мех к тому же невероятно лоснился, особенно на груди, где выглядел очень пышным и словно всклокоченным. Амлис был поджар и имел ровно столько мускулов, сколько требовалось, чтобы передвигать его крупное тело, – на спине даже под густым атласным мехом отчетливо проступали лопатки. Но самым замечательным в нем была все же его морда: из всех самцов, с которыми работала Иссерли, она не знала ни одного, у которого не было бы грубой щетины, пролысин, нарушения пигментации или уродливых шрамов. Морда Амлиса Весса была покрыта безупречным черным бархатистым мехом от кончиков ушей до самого горла и выглядела так словно ее обтянул черной замшей старательный мастер. Посреди этого черного как ночь совершенства желто-янтарным светом горели глаза. Амлис вздохнул, явно намереваясь что-то сказать.
Внезапно металлическая дверь вновь разделила их, словно занавес, отделяющий актеров от зрителей. Только теперь Иссерли сообразила, что прошло уже несколько секунд и, поскольку она не вышла из лифта, дверь автоматически закрылась. Амлис исчез, а пол под ногами Иссерли снова пошел вниз.
Лифт спускался ниже, к Цеху Переработки и загонам водселей – именно туда, куда Иссерли так не хотела попасть. В раздражении она ударила кулаком по кнопке с надписью ВВЕРХ.
Лифт остановился, двери его дернулись, словно собираясь открыться, но они разошлись не больше, чем на пару сантиметров, когда кабина поползла назад к поверхности. Через образовавшуюся щель внутрь успел пробраться влажный запах зверинца – но и только.
Когда лифт вернулся обратно на жилой уровень, дверь опять открылась.
Амлис Весс за это время успел переместиться от двери лифта поближе к охранявшему его рабочему. Он по-прежнему был невероятно красив, но секундная разлука с ним дала Иссерли возможность вновь распалить в себе гнев. Хорош собой Амлис Весс или нет, но именно он учинил эту детскую выходку, из-за которой ей пришлось понервничать и побегать. Его внешность удивила ее – ну и что? Разве это имеет значение? Красота не освобождает от ответственности за дурацкие поступки. Она вообще думала, что не обратит на его внешность никакого внимания за отсутствием таковой, но ошиблась и из-за этого немного растерялась.
– О, боже, а я уж боялся, что вам не пришлось по душе наше общество! – воскликнул Амлис Весс. У него был теплый и музыкальный тембр и невероятно аристократический выговор. Иссерли подавила угрызения совести, которые этот голос пробуждал в ней, и отважно бросилась в атаку.
– Избавьте меня от вашего остроумия, господин Весс, – сказала она, выходя из лифта. – Я
И затем совершенно преднамеренно перенесла все свое внимание на другого мужчину, в котором с опозданием признала инженера по имени Инс.
– Что ты думаешь, Инс? – спросила она, очень довольная тем, что вовремя вспомнила имя инженера. – Можно ли нам уже вернуть господина Весса обратно на землю?
Инс, неописуемо уродливый обветренный ветеран, неловко оскалил коричневые зубы и краешком глаза покосился в сторону Амлиса. Судя по всему, у двоих мужчин было время поговорить, пока они с
