некие юные аристократы живут на содержании в семь тысяч годовых, получая их поквартально.
— Марчмейнским мальчикам выплачивается и побольше, — прожурчала леди Джейн.
— Вот именно. Такая сумма отнюдь не гарантировала привольную жизнь ни тому, ни другому. Недурные деньги, но не такие, какие позволили бы им постреливать птиц, иметь несколько породистых лошадей, путешествовать, жить в Лондоне и за городом, вступить в брак, который поднял бы их социальный статус — с титулованными невестами, например. Вот чего, подозреваю, хотели они оба.
— Должно быть, они узнали, как намерен проголосовать Сомс, когда он начал охранять золото, бедняга, — сказал Эдмунд.
— Думаю, ты прав. Они, конечно, тщательно следили за голосованием и, кроме того, знали, как я почерпнул из «Таймс» после смерти Сомса, что следующая вакансия в правлении практически обещана Джеймсу Мейтленду как одному из главных вкладчиков компании и что он склонялся к выбору более непосредственной выгоды для вкладчиков.
Что произошло затем, мы знаем. Они планировали убить Сомса в благоприятных условиях бала, который обеспечил бы сумятицу любому происшествию. И с готовым фальшивым следом из-за ценной вещи в доме Барнарда, непременно собьющим с толку любого сыщика. Пру Смит, работавшая наверху, видимо, была там в разгар утра, когда слуги перекусывают, а другие обитатели дома отсутствуют до времени второго завтрака. Думаю, она ускользнула наверх навестить Клода. Клод и Юстес, полагавшие, что вокруг никого нет, каким-то образом обнаружили, что ошиблись. Они умиротворили Пру Смит, улестили, запугали, не знаю, как именно, но тем или иным способом убедили ее промолчать. Теперь, подумав, я полагаю, они, наверное, сказали ей, что просто фантазировали вслух о том, чего ни в коем случае не собираются сделать. А ей хотелось верить Клоду. Не следовало, конечно, но, думаю, что было именно так.
Вот, пожалуй, и все. Полагаю, особенной опасности, что молодцы покинут Лондон, нет. Они думают — в частности, из-за путаницы, которую создает Юстес, — что им все сошло с рук. В конце-то концов, у обоих есть алиби. Но мы-то знаем, что их алиби не выдержат проверки — а приключение Эдмунда сегодня вечером доказывает это безоговорочно. Вот почему я и отправил тебя туда, милый братец.
И у леди Джейн, и у Эдмунда нашлось несколько вопросов, на которые Ленокс ответил, либо постарался найти наиболее вероятный ответ. Наконец, когда их любопытство было удовлетворено, детектив встал.
— Будьте так добры, пошлите записки Итедеру и доктору Мак-Коннеллу с просьбой заглянуть сюда сегодня вечером, — попросил он Грэхема.
— Я пошлю их незамедлительно, сэр.
Глава 45
Вскоре Эдмунд поднялся наверх, чтобы принять горячую ванну, пока Ленокс показывал леди Джейн новую заказанную им карту. Карту Персии. Он отправится на юг из Исфагана в Шираз, сообщил он ей. Она засмеялась и предположила, что это долгое путешествие и что-нибудь ему да помешает, но он упрямо отказывался допустить этот факт. Он сказал, что наймет гида, и что они с Грэхемом сядут в горный поезд, новый и по-настоящему скорый. Он спросил, а не хочет ли она поехать, и она сказала, нет. Спасибо, но что она с нетерпением ждет дня, когда они вместе отправятся в Италию, в чем давно уже поклялись. Именно там она провела свой медовый месяц.
— Ах, Чарльз… Венеция! Ты когда-нибудь бывал там?
— Нет, только в Риме.
— Она изумительна. И Флоренция, Сиена… как живо я помню все это.
Он улыбался, слушая, как она говорит ему о местах, которые объездила, когда была юной и замужней, но думал он совсем о другом: о том, как думает, что никогда еще она не была столь красивой, даже когда он видел ее на свадьбе, всего лишь двадцатилетней и сияющей.
Вскоре Эдмунд спустился вниз, заметно более чистый и счастливый. Он тоже поглядел на карту Персии и высказал мнение, что, может быть, на этот раз его брат, и правда, отправится в путешествие.
В дверь постучали в тот момент, когда Ленокс бережно сложил карту и поместил ее в старую подставку для зонтиков. У входной двери он столкнулся с Грэхемом и сказал, что сам ее откроет, ожидая увидеть Мак-Коннелла или Итедера.
Но на крыльце, слегка заснеженный, с глазами, налитыми кровью, стоял Клод Барнард.
— Мистер Ленокс? Могу я поговорить с вами?
— Ну, да, — ответил Ленокс в полной растерянности. — Грэхем, пожалуйста, проводите мистера Барнарда в малую гостиную. Я сейчас же к вам присоединюсь, — сказал он Клоду.
Он поспешил в библиотеку.
— Пришел Клод Барнард, — предупредил он, не давая им времени опомниться. — Джейн, ты останешься тут или вернешься домой, как сочтешь нужным. Эдмунд, а ты встань у двери малой гостиной, будь так добр. В случае, если он прибегнет к насилию, я дам знать нашим старым посвистом. — Это был птичий посвист, которым они пользовались в детстве. Он мог означать «берегись!», или «я тут», или «на помощь!».
— Да, конечно, — сказал Эдмунд. — Конечно.
— Я бы пригласил тебя внутрь, но он может выйти из равновесия.
— Тем более причин сделать так, Чарльз.
— Нет. С твоего разрешения, я абсолютно против.
Эдмунд пожал плечами. И минуту спустя Ленокс вошел в малую гостиную, а Эдмунд встал у двери.
Войдя, Ленокс немного помедлил. Комната была небольшой, редко используемой, полной ошибок: неудобные кресла, неудачно задуманное бюро, посредственная картина. Единственным ее достоинством было окно, выходившее в сад за домом. Там и стоял Клод, куря сигарету, засунув другую руку в карман пиджака.
Он выглядел печальным и заметно осунувшимся даже за последние два-три дня. Он не услышал, как вошел Ленокс, и несколько секунд Ленокс смотрел на него с грустью. Жалости он, конечно, почти не испытывал, но обаяние молодого человека сменилось меланхолией.
— Мистер Барнард? — наконец сказал Ленокс.
Клод обернулся.
— А, мистер Ленокс! Холодный сегодня выдался денек, верно?
Наступило молчание.
— Не угодно ли присесть?
Клод кивнул, и лицом друг к другу они оба опустились в уродливые кресла, набитые конским волосом.
— Боюсь, я не могу сделать комплимент вашему вкусу, мистер Ленокс.
— Я редко захожу в эту комнату.
— А… вот что.
— Чем я могу помочь вам, мистер Барнард?
Клод горько засмеялся.
— Помочь мне? Ну-ну.
— Мне выразиться иначе? Что вы хотите сказать мне?
— У меня ощущение, будто я живу во сне, мистер Ленокс. Все обернулось так… так скверно.
— Да, именно так, — сказал Ленокс.
Клод резко вскинул голову.
— Я не уверен, что, собственно, вам известно.
— Напротив, мне известно все.
Теперь молодой человек посмотрел на него с удивлением.
— Все? Но, конечно же, нет.
